С силой сойка голосила,
Жаба жмурилась под жбаном,
Утка уксуса вкусила,
Ждун приехал долгожданный…
В общем – все образовалось,
Все срослось, на место встало.
Что непрочно – оборвалось,
Что порочно – подустало.
Царь указ послал с похмелья,
Прям с вершин своих – народу:
Пусть Тарас, Иван, Емеля
Богатеют год от года!
От грядущего ж добра
Шлют налог: зерно и сало,
Мед, овчину, воск, дрова, –
А иначе – по сусалам.
Да в базарный день молва
Разошлась по всей деревне:
Рать чужая (неправа!)
Прет на край на наш на древний!
Тут Тарас, Иван, Емеля
Перестали богатеть;
Ни муку они не мелят,
И не в поле попотеть –
Все ученья да дозоры,
Все засады, в марше строй.
Не пущать! Прогнать с позором!
Изверг не пройдет чужой!
Мерзкий старец Ибрагим же,
Замусолив самокрут,
Все подначивал: дадим же
Откуп медью, пусть идут…
Старца – в реку; медь (была ведь?..)
Станем (хоть и нет) беречь.
А врага, того – булавить!
Тут из волн толкает речь
Старец вредный, что не тонет
По закону заподла:
Если кто мой улей тронет,
Зашибу того козла!
Но, на радость, с колокольни
Отменили ратный пыл.
Объявили: враг спокоен,
И накал страстей остыл.
Тут и праздники настали.
Брага, пляски – все дела.
Деда из реки достали.
Марья снова всем дала.
Свиньи спят в окольной луже.
Царь напился в теремах.
Мы с врагом, открылось, дружим! –
По нутру, не на словах.
Мысли наши коротеньки,
Да и то – к чему пылить?
Тоже ты садись, потренькай.
Хошь, могу тебе налить?
Хошь, сходи до сеновала:
Марья там еще. Ан нет,
До рублевого обвала
Пей-гуляй. А думать – вред.