ОДИНОЧЕСТВО
Одиночество… одиноко душе… одиноко…
в захолустье далёком, далёком, далёком.
Средь Манхэттена зарослей бродит меж окон,
изощрённость ума льётся смысла потоком.
Во весь дух заору: „Где ты, Русь?“
Эхо стонет прибоем Гудзона – далёко.
Я туда никогда, никогда не вернусь,
ностальгия гуляет по нервам жестоко.
Грусть, рубаха помята – ну и пусть…
я восстану из пепла, к тебе возвращусь.
Брудершафт выпьем снова, любимый мой друг, –
весь в дождях и мостах родной Питер-бург.
За спиною и ссылка, и пытка любовью…
одиночество всё же оказалось не новью.
Не даю ни себе, ни стихам спать спокойно…
мысли вскачь галопируют, возражают нестройно.
Вдаль уплыл за глаза строптивой лодчонкой…
остров Эллис встречает одинокой девчонкой.
Волны лижут причал, бьются пеной о бортик…
дождь стучит по плечам, ни к чему зонтик.
Встать, уйти не могу – одиночеством скован…
кандалами гремлю, цепью грёз бишь окован.
Отпустите меня полетать на широком просторе…
пару строк в блокнот записать лишь в фаворе.
На безбрежный простор виртуально явился…
в сапогах и фуфайке, словно заново родился.
Там, где сок янтаря на стволе не приснился…
там, где срок коротал и как пчёлка трудился.
Одиночество здешнее пришлось ко двору,
где берёзы-невесты застыли в белесом строю.
И поклоном встречают кроны клёна, осины,
под луной по ночам, под дождями косыми.
Постучу колуном по обледшим брускам,
я душою швырять не привык по кускам.
На-ка, выкуси! Я не выбьюсь из силы,
вера в то, что я прав! Делает сильным.
Одиночество… одиноко душе… одиноко…
на вершине высокой, высокой, высокой.
Мне б заплакать, бритвой слёзы осокой
режут глаз, нешто сказ отчизны далёкой.
Алексей Иванов.
02/05/2017. Вирджиния.