Боя звук уходил за угор вдоль дубравы,
И разрывы всё тише… «Ура!» на излёт…
Весь в крови у воронки парнишка кудрявый
Удивлённо смотрел, как распорот живот.
В ноздри бил жёсткий тон требухи с чернозёмом.
Лихорадочен пульс, лишь в ознобе душа…
Пробирались дымы над речным окоёмом.
Санитарка в воронку сползла, чуть дыша.
«Забинтую в момент, оттащу к медсанбату,
Ты, браток, не сумуй, у меня лёгкий глаз…»
Повернулась лицом к молодому солдату –
Рану чистить лопатой, поди, в самый раз…
Ты меня пожалей… посиди, хоть минуту…
Чем-нибудь принакрой, что-то зябну сейчас…
«Что ты! Что ты, соколик! Конечно, побуду!
Что тебе рассказать? Что мне скажешь сейчас?»
Мне две порции звука, о добром и нежном…
Не забудь и про вздох… и про взгляд на закат…
Мне не быть больше школьником, мальчиком прежним…
Ах! Как листья кружат… наугад… в листопад…
«Да! Красиво кружат. Детям осенью в школу.
Тебе сколько годов?» Восемнадцать… и три…
Там, в шинели письмо… и привет комсомолу.
Поцелуй. И слезу на щеке разотри…
На излёте шальной заглянул в ту воронку.
Солнце скалилось им - вроде радость взаймы.
Обнимал заслонившую сердце девчонку
Молодой паренёк, не пришедший с войны…