Так странно… я сама к нему пришла,
во всё святое веря… и не веря…
Теперь бы только не сгореть дотла,
став горстью пепла прямо возле двери.
Пришла… быть может, сделку заключить,
быть может, постоять на перепутье…
Быть может, просто так, вернуть ключи.
Ему решать. Как скажет, так и будет.
Пришла, последний козырь разменяв.
Со мной ли это всё? Ну, да… Похоже,
что бледное подобие меня
таращится из зеркала в прихожей.
Скользят по шторам блики на кровать,
хозяин спит по-детски безмятежно.
И все слова, что надо бы сказать,
сметает сокрушительная нежность…
На тающих осколках февраля
ни правых больше нет, ни виноватых –
лишь бешено вращается земля,
легко минуя точку невозврата.