Сигнал будильника моего «LG-фона» погасил ночной экшен и пронзительно известил о начале нового дня. Я ещё какое-то время лежал в кровати, пытаясь восстановить обрывки сновидений, но смутные и загадочные контуры увиденного действа, по ощущению эпического и грандиозного, ускользнули из моей памяти уже окончательно. Следующие два часа, связанные с гигиеной, легким завтраком, сборами на работу и утренним обходом взрослого поголовья крупного рогатого скота ни чем особенным не запомнились, поэтому я упомянул об этом вскользь, чтобы незамедлительно приступить к описанию удивительного события, которое вряд ли когда-нибудь забуду.
Этот августовский день уже с утра выдался таким же жарким, как и больше сотни предыдущих, дымчато-голубоватое небо было абсолютно безоблачным и белое солнце Туркменистана властвовало на нём по тропически активно. Я приехал сюда с Украины и уже пятый месяц работал ветеринарным врачом в новом хозяйстве в 130-километрах к северо-западу от Ашхабада, именуемом благозвучно и по восточному стильно "Великолепный мастер чистого продукта". И вот теперь мне нужно было осмотреть телят, которые находились в летнем лагере. Заметив моё приближение, скотник по имени Атаджан, восемнадцати лет отроду - очень худой, кучерявый и улыбчивый - воскликнул энергично и приветливо:
- Салам, Геннадий! – При этом он на мгновение отвлёкся от привычной работы: раздачи корма скоту.
-Салам, Атаджан! – Ответил я. – Помоги мне поколоть телят от поноса! - При этом я показал шприц и прожестикулировал сказанное, зная, что он не понимает по-русски. В последней клетке с правой стороны находились два десятка молочных телят, куда мы и зашли вместе с Атаджаном. Я набрал из флакона в одноразовый шприц первую дозу амоксициллина и принялся осматривать животных. Заметив у одного из телят хвост, испачканный жидкими испражнениями, я указал рукой на первого кандидата. Мой помощник схватил его за голову, пытаясь завернуть её на себя, но поскольку его вес незначительно отличался от живой массы телёнка, Атаджан, проехавшись на ногах несколько метров, а затем, повиснув на нём, оказался сброшенным на землю.
С переменным успехом нам всё же удалось сделать инъекции четырём телятам с признаками диареи, и дошла очередь до последнего - шоколадной масти, с характерным для помесных животных экстерьером. В нем угадывались симментальское и лимузенское происхождения, и он был очень динамичен, что давало ему возможность ускользать от нас, когда с большим трудом нам удавалось приблизиться к нему. Мы уже его ловили вдвоём - наклонялись вперёд и расставляли руки в стороны, отсекали углы, окружали, при этом остальные телята бегали с ним вместе, невольно помогая ему уходить от погони. И вот, наконец, он попал в полное окружение и мы готовы были схватить его с двух сторон, однако, стремительно упав на живот, он пролез в щель между нижней частью ограждения и землёй... Я с досадой взглянул на соседнюю клетку, в которой оказался наш беглец, потому что теперь он находился под защитой мощного быка голштинской породы весом не меньше 650 килограмм. Его содержали тут для особо щепетильных коров, которые предпочитали естественную случку искусственному осеменению, и он с особым энтузиазмом делал свою работу не чаще, чем два раза в неделю.
Я перевёл взгляд от быка к Атаджану, он сразу уловил мой немой вопрос и, вскинув руки, взмолился по-туркменски о том, что к быку в клетку он входить не намерен, что прожить всего восемнадцать лет это не совсем то, о чём он думал, что он хотел бы ещё найти девушку своей мечты, которая бы родила от него пятерых детей, и с которой бы он благополучно дожил бы до возраста аксакала…, а телёнок с его изворотливостью и энергией выживет и без укола, впрочем, если даже издохнет, то жизнь животного не соизмерима с жизнью человека… Возможно, это не дословный перевод того, что сказал мне этот мальчик, но я не сомневался в правильности понимания самого главного в его эмоциональном и, наверное, красноречивом спиче.
Мы попытались проверить последнюю безопасную, но призрачную надежду, не входя в клетку грозного быка, выгнать телёнка в проход с помощью палок, но эта затея оказалась пустой. Наш «неуловимый» объект прятался за могучего защитника и из-под него стрелял в нас насмешливо-презрительным взглядом. Бык вовлёкся в эту игру, устрашающе мотнул головой и попеременно передними копытами начал закидывать высоко вверх и назад смесь из песка и сухого навоза.
Я взял в руки щётку с длинной деревянной ручкой и направился к калитке. Атаджан окликнул меня, догнал и протянул мне вилы, при этом показал мне жестами, что это орудие для быка будет более убедительным, чем щётка. Немного поразмыслив, я посчитал его аргументы логичными, отставил щётку в сторону и, вооружившись вилами, решительно распахнув калитку, двинулся вперёд…
Дальше последовали загадочные, сравнимые со сновидениями обрывки событий, зафиксированных моим сознанием: я стою перед быком с вилами наперевес… , ощущаю чувство высокого полёта… , находясь в воздухе, думаю – «… ещё мгновение и я упаду под ноги разъяренного быка, он сначала придавит меня к земле головой (рога у него короткие, острые, сразу ими тело не разорвёт), а затем начнёт кидать по клетке… , пока Атаджан вернётся с подкреплением, оно мне уже не понадобится. …У Люси будут большие проблемы с транспортировкой моего трупа, возможно, от этой идеи придётся отказаться… , только бы приземлиться на ноги, тогда будет шанс… , но это невероятно… , перспектива быть похороненным в Туркменистане мне явно не по душе… , да, нужно приземлиться на ноги и быстрым рывком выскочить из клетки… , но это фантастика!»
Мои размышления прервались в тот момент, когда ноги глухо и одновременно уткнулись в землю, бешеным рывком я кинулся влево и в долю секунды оказался в проходе! Атаджан застыл от удивления, его обычно узкие глаза, на этот раз округлились и излучали блеск восхищения, как будто он увидел материализованного внеземного гоблина. Эйфорию моего неожиданного спасения оттеснили размышления о том, что же всё-таки произошло со мной на самом деле, мне не хватало информации, а узнать у очевидца события – Атаджана не представлялось возможным. Он широко улыбался, что-то лихорадочно говорил, вытягивал вперед руки и сжимал кисти в кулаки.
Я почувствовал ноющую боль левого бедра. На левом запястье не было позолоченных часов «ORIENT», вилы валялись в клетке, ближе к заднему железобетонному ограждению. Это значит, в момент нападения я откинул их в правую сторону, бык, видимо, подсёк меня под левое бедро при этом рогом зацепил за браслет часов (тоже левая рука) и сорвал их, а меня кинул высоко вверх. Моё положение в воздухе должно было быть близким к горизонтальному, если, конечно, я не сделал сальто. Боковое сальто? Слишком большая амплитуда… Маловероятно - такого ощущения не было. Но тогда почему я приземлился на ноги? Нет, что-то не слаживается! Момент нападения, и мои ответные действия начисто были стёрты из памяти, либо память их не фиксировала вовсе.
Я обошёл клетку справа и заметил блеск часов. Они находились совсем близко от ограждения, почти полностью присыпанные сухим навозом. Бык уже немного остыл и потерял ко мне какой-либо интерес. Телёнок с восторгом, снизу вверх «глазел» на быка, видимо, такое проявление «отцовских чувств», выраженное в яркой и самоотверженной защите было для него полной неожиданностью и «чувство благодарности» переполняло его. Я просунул палку под клетчатую секцию и пододвинул часы к себе…
Затем я вернулся в проход между клетками, подошёл к Атаджану и сказал:
- Нам нужен Переводчик - Юсуп!
Русское слово «переводчик» он знал хорошо, поэтому без особого труда мне удалось отправиться с ним в большой корпус, в котором находилось дойное стадо коров симментальской и голштинской пород, где Юсуп работал оператором по уборке навоза.
Пока мы с Атаджаном шли по асфальтированной дороге я осматривался по сторонам и замечал, что уже привычный и где-то даже унылый пейзаж окрестностей, после только что пережитого события и полученной, в связи с этим, изрядной дозы адреналина, блистал невероятной красотой: погружённые в белую дымку высокие скалистые хребты Арчмана; белое, ослепляющее солнце в зените на чистом, синем как море небе; полчища птиц, увлеченных мультиголосовым, пронзительным и жизнеутверждающим пением Гимна Любви!
Юсупа мы увидели издалека, местные ребята обращались к нему по кличке «Джозеф», ему было лет 45, он был узбеком по национальности, лысый, светлокожий, доброжелательный и хорошо говоривший по-русски. Подойдя ближе, я хотел было сказать по какому поводу мы пришли к нему, но Атаджан, опередив меня, начал эмоционально и быстро говорить по-туркменски. Юсуп, слушая очевидца и широко улыбаясь мне, начал восстанавливать ключевой момент этой незаурядной истории.
- Это… он говорит, что ты в момент нападения быка, откинул вилы в сторону, это… он ударил слева, но ты успел схватить его это… за уши. Крепко так схватил, двумя руками! Взлетел это… против часовой стрелки под самую крышу, опустился на ноги, это… выскочил быстро!
- Ага, вот в чём причина моего спасения – я схватил его за уши, но ведь это был единственный шанс, что бы выжить! Как я смог во время молниеносного нападения успеть откинуть вилы и схватить его за уши? Практически это сделать невероятно трудно. Юсуп, спроси Атаджана, может быка вилами кто-то обижал, почему он напал на меня, есть какая-то причина. – Юсуп повернувшись к рассказчику, спросил о вилах. Выслушал ответ, и самодовольно улыбнувшись, чувствуя важность данного факта для меня, перевёл:
–Это… Мелис, его сменщик, воспитывал быка вилами, когда тот корма это… разбрасывал.
Вот теперь картина прояснилась почти полностью. Зашёл бы я в клетку со щёткой – нападения бы почти наверняка не было. Вилы же были объектом насилия, именно они вызвали агрессию у животного. Моё приземление на ноги стало возможным благодаря «мертвой хватке» за уши быка. Но мой центральный мозг не контролировал это, интуиция и рефлексы – прерогатива «подкорки», только в ней анализ и обработка данных могут проводиться за тысячные доли секунды – так быстро, что память не успевает фиксировать информацию. Именно в ней находится гипоталамус, отвечающий за поведенческие реакции выживания и оборонительные рефлексы.Гипоталамус, по сути - это "автопилот", который включается при чрезвычайной опасности для мгновенного решения задач и устранения угрозы... Человек сам для себя, всегда или нет - неизвестно, во всяком случае, в обозримом протяжении тысячелетий будет оставаться таинственным и неизведанным "существом - икс", потому что такие решающие факторы как интуиция и рефлексы не подконтрольны человеку и далеки от научной ясности.
«В контакте» я сообщил своей жене Люсе о случившемся, интернет здесь, ну очень слабый, сообщения доходят через несколько часов, только вечером она мне позвонила. Я рассказывал ей подробно о приключении с быком и в какую-то минуту почувствовал, что она плачет в трубку…
На следующий день я опять пришёл к телятам, «наш беглец» был уже вместе со своими собратьями без признаков диареи. Он был абсолютно здоров!Я постоял несколько минут напротив быка (не знал, что вижу его в последний раз), он как будто не замечал никого вокруг,наклонив голову в кормовой проход, монотонно пережёвывал свежескошенную люцерну, потом на мгновение равнодушно взглянул на меня и вернулся к излюбленному занятию. Оценивая вчерашнее событие, поймал себя на удивительной мысли, что чувство страха в момент схватки я не испытывал...
Недели через три мне сообщили новость, что «моего» быка зарезали на мясо. Мне было очень грустно от того, что я был не вольно к этому причастен. Мы, люди, сами спровоцировали его на агрессию и потом ликвидировали за это…
5 мая 2017 года