Ты себя исчерпала, как старый колодец,
Который полностью засыпали песком.
Твой конь, вороной упрямый иноходец,
Издох. И ходишь теперь ты пешком.
Сандалии вечно присыпаны пылью,
Словно вступила в иностранный легион.
И стальные на доспехах крылья
Носишь гордо, исполняя военный закон.
Амазонками были женщины андрогинные,
Не способные разлучиться с седлом.
Ты суровая и такая бываешь невинная,
Когда целуешь мысленно перед сном
Его ресницы чёрные да длинные.
Ты себя исчерпала, почти и не дышишь,
Остановись в том городе или в этом.
Выбери самые блестящие крыши,
Позволь воспевать себя юным поэтам.
Пахнут волосы волнами Адриатики,
Веткой оливковой и зелёным плющом.
Ты прекрасна в движенье и в статике,
С орхидеей в руке и с трофейным мечом.
Не спеши говорить, что надежда утеряна.
Расставаясь с другими, расстаёшься с собой.
Мы кому-то должны быть вверены,
С кем-то связаны единой судьбой.
Ты себя исчерпала, не полон сосуд,
Разлилась, как река, по иссохшим долинам.
Амазонки любимых своих узнают
По рукам, голосам и могучим спинам.
Плавят в кузнецах ружья свои в ожерелья
И снимают седло с вороного коня,
Чтоб из всех семи суток недели
Без любви не прожить им ни ночи, ни дня.
Нет реки на земле без истоков и устья,
Мы куда-то впадаем и что-то берём.
Отложи своё странствие, пусть и с грустью,
Не исчерпаны те, кто решил быть вдвоём.
Среди бури и шторма, за ветром и пылью,
Кто-то будет тобой без оружья пленён.
Его силе подаришь своё ты бессилье,
Без доспехов, без копей, коней и знамён.
Он себя исчерпал, не горит и не светится
В его сердце огонь голубой.
Он был годы в пути, чтобы встретиться
На одном из базаров восточных с тобой.
Или в северном городе средневековом,
Мимо ратуши в утренней мгле проходя.
Каждый день надевал он доспехи снова,
Не жалея на поле сражений себя и коня.
Он читал Геродота и слышал преданья
Про степных амазонок, про их полки.
После битвы тебя он найдёт утром ранним
По запястью тончайшей твоей руки.