Прошли невзгоды отступлений
И во второй смертельный год
Воспряла радость наступлений,
Атак и отдыха черёд.
Хотя фашизм и отогнали
От сердца Родины, Москвы,
Ещё не знал со штабом Сталин,
Как сохранить союз живым.
Ещё сомнения терзали,
Лишь зрел в умах боёв накал:
Как танковым напором стали
Ударить так, чтоб враг бежал?
Как, изловчаясь в железной сшибке,
Сломить фашистов, наконец.
Генштаб оплачивал ошибки
Ценою любящих сердец.
Промашек в планах было много,
Атак под Ржевом перебор.
В ночной атаке, но уж с Богом,
Отбили вновь деревню Бор.
В восьмой раз Бором овладели,
Но фрицы выбили опять.
Из дота били и шрапнелью,
Да так, что раненых не взять;
А не сдержали санитаров.
И те ползли, стелясь пластом;
Под артиллерии ударом
Спасли всех раненых. Потом
Глядят у вражеской траншеи,
Где дот бил зло, наверняка
Живой израненной мишенью
Привстал их командир полка;
Лишь повернуться попытался,
Чтоб, ниц упав, к своим ползти,
Огнем дот бешено взрывался
И к жизни отрезал пути.
Кто выползал помочь, враг ранил,
Но под прикрытьем снежных лоз,
Сдержав кровотеченье в ране,
С гранатой Юзя вновь пополз.
За трупами лежал, как мертвый,
Минут и мин теряя счет;
Близ дота, где мертвец четвертый,
Стаился для рывка вперед.
Бросок. Разрыв гранаты в доте
И пулеметный прерван шквал.
Жизнь комполка уж на излете,
На плащ-палатку Юзя взял.
Вмиг новая полка атака
И вновь деревню полк отбил,
И комполка с обиды плакал,
Что в бой идти не стало сил.
А Юзя полз меж минных взрывов,
От ран почти теряя жизнь;
Но вылазка была счастливой,
Так с комполка они спаслись.