Свился, сжался белый свет в копеечку,
Потянули из души струны воротом.
Всхлипну тонко песню - жалеечку -
Всем своим существом поротым.
Ох не светел, не ясен вечер был,
Силуэт под окном встревоженный,
Тот ли там, что когда-то мне был мил,
Мну платочек вчетверо сложенный.
Ничего из ума не вытравить,
Не стереть никакими силами.
Узелковая порвалась нить,
Ощерилась в конце вилами.
Это, может, мой единоутробный брат,
По весне не рождённый был истреблён,
И теперь стоит у заветных врат,
Плачет и просит молитв он.
А ещё с ним рядом моя дочь --
Та, которая не родилась.
Неужели все там разбрелись прочь,
Так хотя бы стража отозвалась.
А весной голодые лютые звери рыщут,
И так яростно добычу терзают.
А в поле ветры холодные свищут,
И со мной в пятнашки играют.
Но осеню я себя крестом истово,
И запою: Богородице Дево, радуйся!
Да и выведет из тумана тёмного, мглистого,
Только не трусь, а верь и не жалуйся!