Мне наверно, это не понять --
какой зловещею бывает тишина,
когда повсюду лето, благодать,
и от слова непонятного 'война'.
Я не видел как горит река,
как пылает снег и тает лес,
летний луг взлетевший в облака,
и расколотых, разорванных небес.
Я не слышал гусеничный лязг,
гул налетов, бомб летящих свист,
крик "ура" в последний чей-то час
и во взрыве утонувшее 'ложись'.
Я не знаю как возможно жизнь...
запросто, не думая отдать.
Чтоб от пули друга заслонить,
как другие делали...не раз.
Я не ждал, как воздуха глоток,
писем - я таких не получал,
чтоб теплом бы веяло от строк,
и из сердца уходила бы печаль.
Гимнастерка потная, в пыли,
намертво прилипшая к спине,
сотни верст обугленной земли...
не прошел я, не досталось мне.
Оттого я, дедушка родной,
подвиг твой не в силах оценить!
Как ты смог, той первою весной,
это все оставить позади?
Как сумел семью свою поднять,
дом построить, сад свой посадить.
Мне, наверно, это не понять,
потому ничто нельзя забыть.