За окнами брезжит опять.
В бессонном искрящемся круге
не можешь никак дописать
правдивую повесть подруге.
Добавишь еще завиток,
и стало понятнее вроде,
но главное снова меж строк,
как горькая пена, уходит.
И жернов рассвета саднит,
и суть, холодна и безвестна,
мерцает, как тусклый гранит,
поскольку она бессловесна.