Мы лодку добыли, и нас было трое.
И время пошло, понеслись перекаты...
Один был угрюм, он мечтал стать героем.
Другой был восторжен — родился крылатым.
А я в этой лодке залатывал дыры,
Отчёрпывал воду, следил за теченьем.
Летели года и столетья пунктиром,
А звёзды всё тем же ласкали свеченьем.
Однажды в ненастье наш спутник угрюмый
Вдруг с борта рванулся: "Там тонут! Спасаю!"
Он грезил о деве прекрасной и юной,
Я видел — кувшинки бревно оплетают.
Но дело случилось на самой стремнине:
Не смог он вернуться, осталось нас двое.
По-прежнему звёзды нам нежность дарили,
Плескала лихая волна за кормою.
Восторженный спутник горячим полуднем
Вдруг крылья расправил и к небу вознёсся:
"Погибнет мечта в этой лодке уютной!
Мне нужно быстрее добраться до солнца!"
А солнце палило нещадно и больно...
Я руль повернул под тенистые ивы.
И время тянулось мучительно долго —
Отчаялся ждать и отчалил с приливом.
Один — так один. Мне по-прежнему ярко
Ночами светили луна и созвездья.
Не ждал я от мира богатых подарков:
Латал свою лодку да пел свою песню.
И был я, наверное, искренне счастлив...
Но как-то волна замерла у причала:
Там были волхвы, и младенец, и ясли,
И Дева Мария с улыбкой встречала:
"Ну вот и добрался, бродяга Иосиф!
Мы очень скучали, сходи же на берег".
И я улыбнулся: домой, а не в гости
Вела меня жизнь и звала меня вера.