О пользе дружеского участия.
Вечер...
Сижу дома (кстати, НАИРЕДЧАЙШИЙ, в последнее время, случай!!!).
Полтора часа до того, пидарасил квартиру до состояния блеска кошачьих яиц (хотя... откуда, нахуй, у кошек яйца? Может, правильнее сказать "до котовских яиц"? О! Пускай будет "до блеска яиц Котовского"!).
Всегда хотел задать вопрос, какой долбоёб догадался застелить кухню и прихожую БЕЛЫМ линолеумом?! Короче, въёбывал как папа Карло, отмывая пол щёткой и постоянно рекламируемым по ящику, новомодным моющим средством.
Отпидарасил... Всё, бля, блестит и сверкает...
Даже то, что ни сверкать, ни блестеть не должно...
Окидываю хозяйским глазом фронт проделанных работ и думаю, чем же ещё себя занять...
Скучно, бля*издец...
Вдруг...
Ожил телефон...
Звонок...
Приятель...
- Алё, Большой, привет. Ты дома?
- Да, Лёх, здоров! Дома.
- Можно к тебе завалиться? Хочу в жилетку поплакаться - *уёво мне, просто *издец какой-то!
Тут надо бы заметить, что мои многочисленные приятели и знакомые, в общем-то, всегда могут расчитывать на мой тёплый приём и дружеское участие в "разборе полётов". Даже если мне самому не фонтан... Даже если два часа ночи... Даже если дождь, град, бля, землетрясение или ещё какая *уйня местного или общемирового значения... Нет, совершенно определённо, пора покупать жилетку. В прямом смысле слова. И одевать её на голое пузо, к приходу нуждающихся в психотерапевтических и психоаналитических сеансах. Ну, как говорится, *уйня всё это и лирическое отступление. Возвращаемся, бля, к нашим баранам.
Ещё в ходе разговора по телефону, я понял, что Лёха пребывает "под парами" и жаждет, может быть, не столько поплакаться, сколько продолжить наебениваться до совершенно небесной синевы. Ну, мне-то, какая *уй разница? Лишь бы человеку было хорошо…
Он ввалился, наряден до невменяемости, спустя почти два часа после звонка. В руках початая бутылка коньяка и белый воздушный тортик в прозрачной упаковке. Не снимая обуви прошёл на кухню, насыпал пол-стакана коньяка, въебал одним махом и, зажмурившись, выдал сентенцию:
- Большой, бля-я-я… Все бабы суки!
- Угу… А трезвым с ними общаться не пробовал?
Но Лёха шуток сегодня, похоже, ни *уя не сёк
- О! – сказал Лёха. – Большой, сваришь мне кофейку покрепче?
- Легче, чем два пальца, - отвечаю я.
После чего варю бадейку кофе покрепче. В таком состоянии, кофе Лёхе вряд ли поможет, но хоть взбодрит на некоторое время.
- Угощайся, Лёх. Только осторожнее – кофе горячий, - говорю я некоторое время спустя.
- П-п-пнял, - мычит Лёха, потому, что к тому моменту успел всосать ещё пол-стакана.
- Бля! – вдруг кричит он и, обернувшись, я вижу опрокинутую на пол чашку.
*издецблянах! Ну, КАКОЙ МУДАК догадался застелить кухню белым линолеумом?!
Лёха громко сокрушался, а я, собрав с пола кофе, пошёл мыть тряпку.
За следующие тридцать минут на пол, в разной последовательности, проливались: коньяк, кофе, ещё раз коньяк. Всё это время, я снова и снова пи*арасил пол, подчищая следы бурной Лёхиной деятельности.
В конце-концов, я закончил хозяйственные хлопоты и оглянулся на приятеля. Лёха спал сном младенца. Сидя на стуле. «Умаялся, бедолага» - подумал я.
*уй его знает, по каким просторам Морфеева царства он бродил, босоголовый, но на лице его играла счастливая улыбка. Не иначе, как в своём хмельном сне, Лёха бурно примирялся с девушкой, из-за которой, собссна, и наебенился до полного забытья. Так или иначе, я решил его не тревожить. Иногда и получасового сна бывает достаточно для того, чтобы пьянющщщее в хлам тело снова стало более-менее вменяемым и транспортабельным.
Он пришёл в себя спустя минут двадцать. Вскинул голову и, неожиданно трезвым голосом, спросил:
- Большой, а можно мне ещё кофейку? Только покрепче?
- Конечно, Лёха. Какой базар.
И я замутил. Реально змейский. О*уеть, какой крепкий. Я насыпал Лёхе ба-а-а-а-льшущую чашку кофе, поднимающего покойников из могил. Я сварил такую *уйню, по сравнению с которой, колдовство Вуду выглядит стихотворением на детском утреннике.
Наивный, я не заметил того, что пока мне пришлось шаманить над плитой и туркой, Лёха успел въе*ать ЕЩЁ стакан…
Принимая из моих рук бадейку с шаманским варевом, Лёха, вдруг, резко клюнул носом вперёд, опрокидывая (ОПЯТЬ!!!) её содержимое на всё, что его окружало. А окружали его:
- стены;
- стол;
- полы, с БЕЛЫМ (!!!), бля, линолеумом;
- недочитанная мной книжка Лайона Спрэга Де Кампа;
- белый воздушный тортик в прозрачной упаковке;
- мой любимый телефон “NOKIA”…
Чудо финской научно-технической мысли возмущённо пискнуло и, пару раз конвульсивно мигнув дисплеем, сдохло нахуй. Хорошо, бля, что у меня их два! Иначе остался бы, к *беням, без связи с внешним миром.
Лёхина реакция на происходящее оказалась непредсказуемой и неожиданно бурной…
- Бля-я-я-я!!! – заорал вдруг он. – Да это ж, бля, просто *издец какой-то!!!
Лицо его приобрело, вдруг, обиженное на весь мир выражение.
- Всё, бля, - выдал Лёха. – Пошёл я на *уй!!!
Затем он скорбно про*издовал в прихожую, растащив разлитый кофе на подошвах своих ботинок по всему пути следования. Оделся в дублёнку, долго попадая в рукава и громко ругаясь матом. Вернувшись затем на кухню, засунул в карман почти пустую бутылку коньяка и взял в руки то, что каких-то пару минут назад, было белым воздушным тортиком в прозрачной упаковке. После чего, Лёха опять попи*довал в прихожую, оставляя за собой новые кофейные следы. Потоптался немного на пороге и, напоследок, зачем-то, опять обозначил направление своего движения:
- Пошёл я на *уй!!! – обиженно выкрикнул он и громко хлопнул входной дверью…
*ИЗДЕЦ! Я чувствовал себя о*уенно виноватым перед другом... Дескать, человеку и так *уёво, а тут я ещё, со всякой *уйнёй, можно сказать, в нежную душу нагадил.
Я молча сидел посреди разгромленной к ****ям кухни и рассуждал о пользе дружеского участия. Вот, если бы не Лёха, сидел бы я, горемычный, и подыхал бы нахуй со скуки, не зная чем занять свой редкий свободный вечер. Изнывая от тоски, шарился бы по Интернету или читал Лайона Спрэга Де Кампа, которого теперь не дочитаю никогда, ибо книга утрачена безвозвратно… Теперь же, фронт работ обозначился, практически, на всю оставшуюся часть вечера.
Что ни говорите, а друзья – это главный капитал в жизни. Да здравствуют наши друзья и дружеское участие!