Осень, жду тебя, ночью гадая,
Зарываясь в глаголицы рун.
«Черт и резов» безмолвная стая
Затмевает звучание струн
Утомленного праздностью лета,
Пристрастившегося к зною дней.
Как мне душно, о, Господи, где Ты,
Вновь гоняешь своих голубей
Среди пашен от дома до гроба,
Нам бы в горнице сесть, да вздохнуть.
В голове — молоко, два батона,
Три десятка яиц, как-нибудь…
Не забыть бы… Трамвайные рельсы,
Остановка, прилавок, продав-
щица, не баба, а «песня».
— Значит, щи на обед? - песня лейся,-
А на завтрак ест только омлет?
Сдачу вымолю с тихим поклоном,
Сумку полную к сердцу прижму.
— Крест твой тяжкий, бедняжка, какому
Повезёт еще так мужику.
Летуны оголтелого лета,
Солнцеликие заячьи души,
Над водою роятся… Одета
Не по-летнему, Боже, как душно.
Но когда день угаснет бесследно,
Облаками следы заметая,
Оградившись луны оберегом
От болтливой блондинки в вуали
Из опущенных в перекись стружек,
В колеснице прилавка стоящей,
Разведённой, с полсотни подружек,
С кожей цвета «пупырчатый ящер»,
Вот тогда твои дивные струи
По щекам моим, осень, прольются.
Оттолкнусь от земли — «гули-гули»...
Заскулят в голос блюдца, кастрюли.
И придется Федоре вернуться.