Улыбайся другой и встречайся с другой,
Но пойми: будет не всё равно.
Забывала порой и грустила весной,
Но отныне теперь решено.
Я молю о пощаде и хочу вновь общенья,
Но я знаю, что будешь ты против.
Обнимал меня реже и не верил в прощенье,
И смотрел в те глаза, что напротив.
Не желаю я зла и судьбой не рискую,
Будь ты с той, с кем, конечно, захочешь.
И улыбку во сне никогда не рисую,
Ты не веришь? Встречайся с кем хочешь.
Не пускаю тебя в свои сны,
Но не стоит со мной так прощаться.
Ты прости меня, просто прости,
Мне не стоит к тебе возвращаться.
Я желаю тебе лишь добра,
Но прошу: меня не забывай!
Я когда-то была так мила,
Не мечтала сказать я: «Прощай!».
Я же знаю, моя та ошибка
Помешала с тобою мне быть.
Но никто не кричит мне: «Фальшивка!»,
«Как могла, целовав, не любить?».
Поняла – это крах безнадёжный,
Не воротишь мою жизнь назад.
В моих мыслях теперь отчуждённый,
Превратила свою же жизнь в ад.
Поздно мне извлекать те уроки,
Я давно их в пример привела.
Не кидай в меня больше упрёки,
Признаю: я тебя подвела.
А когда-то мы даже не знали,
Что любовь заберет с головой.
И на грабли чужих не вступали,
И хотелось быть вечно одной.
Ты мне радость дарил, наслажденье.
Ну, а я себя сукой вела.
И, прости меня за оскорбленья,
Я виновна, я знаю, слаба.
Не вернуть мне тебя, я не спорю,
Но зачем я тебе так пишу?
Никогда ты не будешь со мною,
Ночью плачу, жалею, грущу.
Мимо окон твоих прохожу,
Как хотелось бы в них постучаться.
Но, увы, ничего не решу,
Ты с другой хочешь там целоваться.
Хоть я бывшая, знаешь, мне больно,
Игнорируешь просто меня.
Натянула оковы невольно,
Не любовь, а рабыня твоя.
Завела себя в стены темницы,
И зачем-то кругами хожу.
Для тебя притворялась тигрицей,
И у вены ножи я держу.
Успокойся, я не убиваюсь,
Просто так я в пример привожу.
Из под гордости я выбиваюсь,
Умираю, молчу и дрожу.
Глупо это: писать смысла нету,
До тебя он никак не дойдет.
Дура та, кто встаёт на диету,
Но в итоге себя же убьёт.
Помнишь, фразу с тобой мы учили,
Вспоминай и скажи это вслух.
Тех, кого мы когда-то любили
Целовали полсотни прислуг.
Моя глупость доводит до боли,
Не обнимешь уже никогда.
И смешно уводить у свекрови,
Сына той, кто сказал мне "пока".
То прости, может, было последним,
В оконцовке родного стиха.
Для меня ты всю жизнь будешь первым,
Извини, что бросала тебя.
Этот стих мой никто не узнает,
Из родных ни один не прочтет.
Если только, когда нас не станет,
Может, он и войдёт в наш почёт?
Долго думала: стоит отдать ли?
Но, наверно, не надо, пройдёт.
Но потом я ошиблась: и вряд ли,
Вряд ли кто-то и в руки возьмёт.
Ты был прав: прошло меньше недели,
Не общаемся больше с тобой.
И секреты доверить хотели,
Обещанье держать той весной.
Я б ещё тебе том написала,
Но уверена: ты наплюешь.
Та девчонка заменой мне стала,
Ты не губишь, но скоро убьёшь.