Зелёный дым качался над Москвой,
Роняли тополя чешуйки с веток,
Над ними мчал в рубашке голубой
Пропахший этим клейким дымом ветер.
В лучах апрельских пели в унисон
проснувшиеся в кронах зыбких птицы
и «Эмки» ухо режущий клаксон -
авто, сейчас забытое в столице.
В торосах стройки, где рождался дом,
мороженщик возник медведем белым,
катил тележку под цветным зонтом,
прохожих зазывая то и дело.
Звала афиша яркая в кино,
А мы в карманах мелочь тасовали -
перед глазами груды эскимо,
пломбира на лотке со льдом развалы.
Стаканчиков отряд, как детский смех,
улыбок белозубое свеченье,
и таял на губах ванильный снег,
как в чистом небе облако весеннее.