Все распродано, съедено, пропито.
Упиваясь вдвойне недочётами,
Я пьянею в пространственном рокоте
Средь апрельской и праздной Москвы.
Мне б не знать, ни с кем ты, ни кто ты, но
Вербной веткой играет суббота
На глазах воскресенья. И нота
Прозвучала восьмой из семи.
Будто звон колокольчиков-хохот,
Будто звон колоколен-шепот.
Будто ветки в газетных обертках
Смотрят, словно твои глаза.
Ветки вербы в руках ребёнка
В воскресенье. Клён в бубен громко
Барабанит и дует в гонги,
Будто это кричит толпа.
На колени с асфальтовым звоном
Клён упал. Он так не доволен
Суетой вербных марафонов,
Коим суд ведёт тишина.
Перепутав в метро кросс-платформы,
Зачитавшись трудами Адорно
И запрыгнув в один из вагонов,
В город снова вернулась зима.
Раскидав на асфальте манатки,
Наступая прохожим на пятки,
Преисполненная псевдотактом,
Материт, все что видят глаза.
Дети прыгают в грязные лужи;
Марту плюнули в чистую душу;
В супермаркете дворник нужен.
Я глазами ищу тебя.