Я стала писать ему письма в соседнюю комнату

Валерия Коренная
Я стала писать ему письма в соседнюю комнату, сначала несмело и сдержанно, скромно так, как будто бы нет ни меня, ни души в темном городе, и где-то не здесь, далеко, неприступные горы, те, что мы так старались свернуть (мы, ведь, опытно-молоды), мы кофе глушили стаканами утренний, молотый, мы пели, сцепившись руками, что цепью мы скованы, и наши пусты чемоданы, давно распакованы, нам некуда ехать, ведь мы друг без друга потеряны, мы были, казалось, проверены, были уверены, что хватит и слов, и влюбленного взгляда горящего, что мы не боимся ни вьюги, ни ветра свистящего.

Я письма за стенку писала ему электронные, они приходили к нему за мгновенья микронные, пылились, как полки в шкафу, нераспахнутым адресом, внутри, под обложкою – анатомическим атласом, стирал, не читая, чтоб было не больно незнание, а я расставляла старательно знак препинания, стирала дурной восклицательный, капала точками, с трудом поспевала за слепо бегущими строчками.

Теперь я писала уверенней (польза молчания!), я вслух повторяла слова, чтоб услышать звучание (должно же хоть что-то звучать в этом доме, хоть изредка, раз нету ни звука из уст бессердечного изверга), а он из прокуренной комнаты выйдет в прихожую и взглядом скользнет, словно я не жена, а прохожая, я знала, что это бывает с мужьями и жёнами, но он-то шарахался так, будто я прокажённая.

Я долго пыталась, слова подбирала понятные, я разной бывала: хорошей, нелицеприятною, потом замолчала, уткнувшись в фейсбучные истины, дорога у дома покрылась сгоревшими листьями, потом снегопады мели, заметая эмоции, я в небо смотрела, как будто искала там лоцию, которая выведет в порт наш корабль затерянный, а он всё молчал, он в молчании – дока проверенный, ему так привычнее, думать не надо мучительно, он очень уверенно выглядит в роли учителя, указкой стучит, бестолковых уча анатомии, а сам постигает серьезно азы автономии.

Что странно, привыкла к молчанью соседа за стенкою, потом перестала подрагивать нервно коленкою, я видела сердце в учебнике – раною колотой, мне нечего больше писать в соседнюю комнату.