Мне пел вечерний саксофон, переплетаясь с музыкой дождя,
А я засасывалась вглубь себя потоки капель грусти.
Он так хотел меня наполнить спектром утекающего дня,
Он отзывался радостью, надеясь, что меня отпустит.
А я лишь топала по лужам, углубляясь в омут тени,
Не слышав ни себя, ни тех, кто криком выл, стирая связки,
Я собирала стопку мыслей в своём списке отторжений.
Душа была в немой, не пропускающей лучи повязке.
А он играл настойчиво, тихонько открывая поры,
Как будто верил в мою слабость перед чутким восприятием.
Я согласилась на его настойчивые уговоры!
Я начала ценить наш мир и чувствовать его объятия!
Я стала обращать внимание на знаки, думать шире,
Я научилась видеть солнце сквозь слои нависшей пелены
И понимать: ничто не вечно в нашем очень хрупком мире,
И даже этот саксофон при свете ускользающей Луны!