Каюсь, Господь. Все заветы нарушил.
Был пастухом я над стадом-толпой.
Бездны касаясь, плевал я им в души:
Простолюдины текли на убой.
«На эшафот увести! Проклинаю!»
Дух мой сочувствия не порождал.
Я позабыл, что есть доля иная,
Та сторона, что уже и не ждал.
Бледные губы и серая кожа,
Отблеск очей не узреть из глазниц.
Что я наделал… Молю тебя, Боже,
И в исступлении падаю ниц.
Все злодеяния в прошлом. Я каюсь.
Силою тьмы охмурён был мой путь.
Я ненавижу себя и пытаюсь
Верой и правдой назад все вернуть.
Тяжких грехов преунылое бремя
Тянет в пучину и грузом лежит.
Жаль, не узрел я в то тёмное время,
Жизнью что каждая тварь дорожит.
Судьбы людские ломались как ветки,
Стоило слово сказать. В тот же миг
Псы в балахонах тащили из клетки
Прямо на плаху под жалобный крик.
Их раболепие было мне пищей,
В каждой букашке я вырастил страх.
Вор иль должник, заболевший иль нищий -
Смерть обжиралась на жутких кострах.
Ауры гибнущих жаждали мщенья,
Злобные тени снуют до сих пор.
Знаю, Господь, что нет мне прощенья,
Я для себя сам петля и топор.
Каюсь, Всевышний. Ты падших не милуй,
Не искупить совершенных мной дел.
Я околдован был тёмною силой,
Значит, слаб духом. И смерть мне удел.