Эта жизнь, случившаяся в старом городе,
пенопластовый снег да вороний грай
оказались разорванной нитью в вороте
бесполезной меня, пришивающей май
к апельсиновой корке ненужной нужности,
к пояску чуть потёртой в зиму души.
Я прозрела от холода и жемчужностей
мыслей-солнц, занимающих все этажи
старой сталинки, чувствующей странности,
принимающей снос и бездушный век,
и кружатся снежинки в нелепой данности
этой жизни, случайной как город и снег.