с уважением без вирусов аваст
антивирусов ордынка и орда
оставайтесь на местах итог дальнейших
передвижений ясен пьяни ваш сюжет
пяткощипательный подкиньте нала нет
хоть развлечётся горько нищедруг милейший
терь ты на миль налопотавший жизнеброд
но в жизни прошлой и пробег уже не тот
каким в грядущем был твоём его мы амп
утрируем хоть получается нахрап
без погрибочки-ягодки себе могёт
стратегия вполне ей парочки татами
в бескрайнем нешахматизированном пространстве
сойдёт. Ходов на десять-двадцать взад-вперёд --
невротиков непуганые племена,
завязших в стойкой репетивности: му, ма,
неучей галактических; светил, что дышат
на ладан, безорбитных, тронутых тоской
дряхления планет глухих, малоподвижных;
мотаются как проклятые кометы, лижут хвост затухающий
2.
Но что бы значило, что в ост'е к Спруту
разнотональные вы слышите гудки?
Заносчивость коробки с лед-дисплеем.
Заносчивость -- не часть. Но бронзова аллея.
Как бы с облака чёрного спрыг! эйфории:
в низину' -- заглядение-срез -- до земли аж,
как подушка на судне. Вот спрыг бы: имею
собеседование. А как говорю!
Излагаю пространно и вещьввещьсебейно.
Точно царствие божые слоффом творю.
В жилкомплексе счастливых непохожих -- недвойников -- приветствий не знали. Но каждый в паре предназначался той или тому, с кем парничал. В стечении равнозначных величин непохожесть настораживала, и правда: ни снаружи, ни если глубже покопаться вы не представляли ценности, отличной от другой; второе: зачем отличаться, если можно точь-в-точь, не копируя? Чувство собственного и парного достоинства тоже ни к чему: ни здрасьте, ни нахуй тебе. Хотя... логотипы тоже вяло отличаются. Нехотя. Нелюди!
Бессонница есть ногти бесконечности. Весенний пластиковый кокон-дереал. Через него продраться – надо вещью стать. Вещь исчерпать. А исчерпав – начать с того, что знал.
3.
чувство такое, будто вчера – навсегда.
Лепишь, сырьё замесив неизвестного свойства.
Лепишь-не вылепишь. Плотно на ощупь, а воздух
воздухом, если в руках; постоянно, всегда.
Пакостен и неуступчив песок-дереал.
В катастрофическом сталкивает дни аврале.
В голос, в дыхание, во взгляд проникает шарафом.
Чувствуешь в темени холод: вчера – навсегда.
Актуальная помойка многих-многих-многих дней с коротким, шанса не оставляющим интервалом. Страсть оплакивать. Бессмысленный жёсткий картон. Синдром бессонного бдения. Ощущение нескончаемого брака.
шара'ф (ивр.) -- песчаная буря
4.
в посмертной выдержке сектантской: всё конечно, и поделом, –
гляжу в неоспоримом трансе меланхолически-пустом,
минуя взглядом то, что вижу, и что стоит за тем, хотя
и не встречал такую нишу, пускай пустотную, стоять
в которой, как в тени предмета, способно что-то, тот же дух,
или ничто. Пустую клетку для имени я не найду
в который раз никак. В истоме рассыпчатой гляжу-гляжу.
Похоже на глухую кому. А пчёлки делают жу-жу,
сирень плывёт, как и намедни. Да потихоньку мост растёт.
Цветущее ars moriendi заценит даже идиот.
Гляди же в выдержке бессмертной, как тот же полк: глядит? Скорее,
ты смотришь на него, не видя, а он тебя. Прозрачный крест:
терять ничто – не слишком много; и уж тем более не сверх
твоих возможностей. В искомом невообразном – без помех –
иррациональное, смутное, вечное, – зов заповеданный Ктулху.
Пескоструйные, сорные головы травы, крапивы, сорняков, что в йом ришон я отсекал. ЦБ, Центробанк – аки царствие божее.
йом ришон (ивр.) – воскресенье