Об Александре Колобаеве можно говорить как о враче, окончившем в 1975 году лечебный факультет Рязанского медицинского института имени И.П. Павлова и избравшем для своей профессиональной деятельности специфическую область. Работе в патологоанатомическом отделении (ПАО) он отдал двадцать семь лет, за что и получил хороший бонус за вредность в виде выхода на пенсию раньше положенного срока. В 2002 году перешёл на кафедру гистологии РГМУ, где и проработал до выхода на пенсию.
Об Александре Колобаеве можно говорить и как об учёном, потому что вошёл он в медицинскую науку, достойно
защитив (2003) в пятьдесят лет кандидатскую по теме «Заслонка нижней полой вены человека: развитие, строение и функция». А перед этим, параллельно с основной работой, было около 20 лет сбора и обработки материала. Защитился он даже не спортивного интереса ради, а чтобы порадовать отца.
– Спортивный интерес все же был, - уточняет Александр. - Он рос по ходу накопления материала. С каждой новой попыткой его осмысления крепло ощущение того, что ты приходишь к каким-то новым выводам и обнаруживаешь новые факты.
Как говорит Александр, ни особой радости, ни материальных привилегий, ни морального удовлетворения защита ему не принесла.
– Зато профессионально я почувствовал себя на коне и понял, что при желании, написание и оформление диссертаций на любую медицинскую тему для меня теперь труд не столь уж великий, - признаётся Александр.
Его кандидатская, как сказали ему по секрету, вполне тянула на степень докторской, но по закону перепрыгнуть через степень кандидата наук диссертант не совсем имел права, даже если он и был семи пядей во лбу.
– Право такое у меня было,- уточняет Александр, - но мне разъяснили, что в диссертационном совете и в ВАКе сидят доктора наук, которые прошли через защиту кандидатской, и подобный «скачок» диссертанта был бы для них обиден. Радужную перспективу гасила степень риска и ненужной нервотрепки. Был бы я молод – пошёл бы напрямую, потому что в диссертации своей не сомневался. Но зачем мне нужна была докторская степень в 50 лет?
я вспоминаю, как однажды, во время знакомства друг с другом, на приветствие некоего лица, который представился: «Пупкин. Сотрудник фирмы», Саша тоже протянул руку и совершенно спокойно произнёс: «Александр Колобаев. Сотрудник морга».
– Ты вот всё к «моргу» сводишь, - говорит Александр. Но вскрыть труп могут и санитары, дело-то не в этом, а в трактовке результатов. Патологоанатом, во-первых, должен хорошо ориентироваться в клинике. Перед вскрытием он изучает историю болезни, слушает рассказ врача о ее течении и обстоятельствах смерти. Кроме того, он должен обнаруживать всякие неясности и нестыковки в этой истории и уметь ставить перед врачом вопросы. Все это делается для того, чтобы перед началом вскрытия в голове его имелся примерный план: что искать? в каком органе?
Во-вторых, патологоанатом должен прекрасно знать анатомию. Ну, скажем, если больного оперировали на желчных путях и достали камень из общего желчного протока, то надобно найти и осторожно отпрепарировать этот проток, оценить состояние швов, проходимость..
В- третьих, по ходу вскрытия нужно уметь резко изменять свои планы. Например, в истории написано, что больной умер от инфаркта миокарда, а в сердце нет ни очагов некроза, ни рубцов. Но есть другие варианты, и все их надо держать в голове.
В четвертых – по окончании вскрытия необходимо сформулировать предварительный диагноз, расставив все находки по полочкам и связав их воедино. А это невозможно сделать, если ты плохо ориентируешься в клинике, пат\анатомии, физиологии, биохимии.
В пятых, на вскрытии из всех измененных и подозрительных участков органов берутся кусочки тканей, срезы из которых ты изучаешь под микроскопом через 3-4 дня после вскрытия. Цель – подтвердить или изменить свою трактовку. Например, то, что на вскрытии ты трактовал как банальную крупозную пневмонию, может оказаться инфильтративной формой туберкулеза. Для этого нужно хорошо ориентироваться в гистологии всех органов и тканей человеческого тела. И вот только по окончании микроскопии ты можешь оформить уже ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ диагноз.
Основная рабочая нагрузка врача – прижизненная биопсийная диагностика!
Существует правило: все, что удалено, должно быть отправлено на исследование в ПАО. После такого исследования может выясниться, что язва желудка в одном из своих краев имеет признаки рака.
Помимо операционного материала врачи ПАО исследуют –биопсийный: прицельно взятые мелкие кусочки шейки матки, слизистой желудка и кишечника, печени, почек, соскобы эндометрия, участки кожи. На основе изучения этого материала врач ПАО должен либо подтвердить клинический диагноз, либо опровергнуть его, либо установить СВОЙ диагноз, исходя от той гистологической картины, которую он видит. Грамотное и точное заключение по биопсийному материалу позволяет клиническим врачам: полностью осознать, с чем собственно они имеют дело, уточнить тактику лечения, если таковая имелась до исследования или заново определиться с ней окончательно, если они прежде не представляли, о чем, собственно, идет речь.
Так что – работа с операционным и биопсийным материалам – наиболее интересный, ответственный и трудоемкий отдел в ПАО! – подытожил доктор Колобаев. - А ты все к «моргу» сводишь!"
Вот вам и «сотрудник морга"!
Помнится, много лет тому назад, когда я узнала, где Александр работает, я всё приставала с различными вопросами, потому что не было среди моих знакомых никого, кто каждый день ходил бы на службу … в морг. Не было! А вопросы – были. Самые разнообразные, больше от любопытства, но, тем не менее, требующие ответа и, как мне казалось, не просто ответа, но и чуть ли не экскурсии в столь жуткое место. «Понимаешь…- замялся Александр. Пройти, конечно, можно, но, видишь ли… - он медленно подбирал слова к моему идиотскому любопытству. – Как тебе сказать… Это же не безопасно… Трупный яд, всё такое… Да и зачем тебе? Может, плохо станет, испугаешься. И запах там… Лучше… не надо. Да и что там смотреть-то, если не понимаешь?»
Действительно, что там можно увидеть кроме изрезанных по частям тел, которые были не так давно единым организмом, за котором судьба стояла…
Ему нужно было познать тайну ухода человека, ответив на множество «почему?», но он – поэт по природе своей, обращался к живущим и говорил с нами на другом языке, поэтическом:
… Да, я люблю. Но способ – старый.
Да, я молюсь. Но – втихаря.
Да, плачу я под звон гитары,
Уединясь. Но это - зря.
Не верю в страстные порывы,
Объятья, жестов кавардак.
Но верю – в руку над обрывом,
Не за «спасибо», просто так…
***
Пройдут года. Уснут желанья.
Умолкнут наши голоса.
Слезами мира на прощанье
Блеснет полночная роса...
А может... слёз совсем не будет
В холодной россыпи снегов...
Но кто за - это мир осудит,
Тот в нём не понял - ничего.
Об Александре Колобаеве можно говорить и как об известном поэте, который состоит в Российском Союзе профессиональных литераторов, стало быть, и в этой области, очень далёкой от патологоанатомического искусства, смогли признать профессиональную пригодность Александра Колобаева.
Казалось, что врач–патологоанатом, если и может быть литератором, то, скорее, прозаиком, но никак не поэтом – субстанцией не только тонкой, но очень хрупкой, потому что служение поэтическому богу требует именно такой душевной организации от носителя литературного дарования. Впрочем, наверное, такая душевная структура и есть у этого ранимого человека, который, колдуя над причиной летального исхода, может быть, уже чувствовал в себе нарождение новых, ещё даже ему неведомых стихов, а в перерыве ли или после работы успевал записать на бумагу то, что смог сохранить в памяти.
…Пойми, я жил с тобою рядом!
И тем же воздухом дышал,
Бежал от бед, и рвался в радость…
Где преуспел… Где оплошал...
Кому-то сделал очень больно…
Кому-то здорово помог…
Но даже в гомоне застольном
Все чувства прятал под замок…
***
Почерк должен быть твёрдым, а замысел - крут.
Но - толкают под локоть и в уши орут.
Жизнь свою каждый сам сочиняет, но строчки,
Кроме первых, пожалуй, кривят или врут.
Много написано о поэтах и докторах, но патологоанатом – субъект не просто редкий на страницах газет, но и не менее интересный. Ещё более редкая фигура – поэт-патологоанатом. И хочется понять соединение несоединимого, докопаться до причинно - следственных связей, узнать, откуда есть пошло то или другое его увлечение и как анатомия не убила в душе доктора поэтическое начало.
– От философии до поэзии, и в обратном направлении – один шаг. Вот Ницше, например… Не знаю даже, чего больше в его трудах, философии или поэзии? Пожалуй, что последняя превалирует, особенно в Заратустре. У него и стихи замечательные, созвучные мне, - признаётся Александр Колобаев.
***
…Невзначай, сочетавшись судьбой,
И, не зная, что сбудется дальше,
Мы придумали Сказку с тобой
И поплыли, не ведая фальши…
***
Листопад идет как снег,
Шелестящий гаснет смех.
Мокнут ветки и кусты,
Зябнем с ними я и ты…
Его стихи – о любви и одиночестве, о взаимо … и не…понимании
Трясти телефонное древо,
Срывая листы номеров…
И шёпот, и крик, стиснув зевом,
Отдаться на волю ветров,
Несущих мороз с тишиною,
Разинувшей мрачную пасть,
И рухнуть душою на дно и….
В объятья надежды упасть.
Он пишет и о том, что жизнь вышла на финишную, а сложилась не так, как грезилось: « А мечталось ведь не так. Нет, не так. Незаметно, как-то вдруг, сбился такт…»
Он пишет патриотику, ностальгируя по минувшему, и, способный видеть прекрасное, не проходит мимо красивой природы, оставляя читателям свои пейзажные зарисовки:
Была весна. Взрывались почки
И размягчались маски лиц,
А в небе пляшущие точки
Летели многоточьем птиц.
Многоточье птиц, увиденное в небе поэтом-патологоанатомом… Есть, о чём подумать и остановиться на мгновенье, представив себе одинокую тень высокого человека, идущего после после напряженной и не всегда приятной работы вниз, по осенней дорожке, мимо каскада прудов слева, которые теперь вычистили предприниматели, и каскадом прудов справа, загаженными городскими стоками так, что не поддаются они никакой чистке.
У него и сегодня хватает юмора не отчаиваться, восклицая: «Не всё так жутко. Не всё так гадко. Нашёл дерьмо? Ищи лошадку!»
Помимо монографии «Пятый клапан сердца. Заслонка нижней полой вены человека: очерки онтогенеза и функциональной морфологии» (2004), в архиве Александра Колобаева есть и поэтические сборники: «Калейдоскоп» (2005) и «Дети звёзд» (2012), «Карусель» (2015). В Интернете можно послушать его авторские песни под гитару: ещё одна грань дарования поэта-патологоанатома – композиторско - исполнительская.
Проработав полжизни в заведении, которое он не любит обзывать моргом, Александр Колобаев сумел остаться очень добрым и простым человеком. В нём нет снобизма и высокомерия, он лишён тщеславия и гордыни, а потому – пусть его жизненная карусель не останавливается как можно дольше.
- Но все-таки я прежде всего– патологоанатом, а уж затем – «поэт». Для меня – поэзия – хобби, а не смысл жизни, - резюмирует Александр, расставляя точки над "i" в разговоре о его литературных и профессиональных делах.
17 – 18.05.2017
Специально для «Новой газеты»
***
Из письма А. Колобаева автору:
И - мой последний "кирпич" в твой адрес, - мои песни.
Советую послушать сначала -
Золотые метели,
Наша река,
Карусель.
Это, я думаю, лучшее, что я написал. ))
http://yadi.sk/d/6sbZVZRcjcDJ3
.
http://yadi.sk/d/6sbZVZRcjcDJ3
Доктора
Онколог Марина Саркисова
http://www.stihi.ru/2016/04/10/4125
УЗИ-диагност Владимир Вулех
http://www.stihi.ru/2017/02/12/10348
Патанатом Александр Колобаев
http://www.stihi.ru/2017/05/19/53
Неонатолок Валентина Гришина
http://www.stihi.ru/2017/06/19/10547