Все начиналось темнотой. Она
Взбиралась на крыльцо, пригретым боком
Ложась к перилам, где соседский рокот
Да трещины, что под крыло, брала.
Не с берегов, но рельс язык волны,
Достигший слуха, походил, как скажет
Пруд, на эзопов (не найти в пейзаже
Невозмутимых вод дуги брови).
За темнотой был мрак. На ощупь ветвь
Искала путь к окну иль - тучной свае.
Вверх дном ходил участок с сучьем лаем
За полверсты от нас. С порога свет в
Ушко фонарное скользнув, плел сквозь
Сарай, калитку, флюгер, литры в бочке
Швеей узоры запятых и точек.
В остатке - мрак для трех постельных гнезд,
Как треугольник, вписанных в квадрат.
Под общим веком, и до песни ранней
Лишь в изголовье тихое дыханье
За силуэт мне все могло сказать.
Так нераздельно в той судьбе жилось
Халатной ноше и хромому стулу,
Что страхом детским перерос в фигуру
Союз их близ стола. И трепет звезд
До наступленья темноты рожден
Был голосом, что бархатом пленённым,
Пока на лампах грохотал приемник,
Чуть приглушенный пред лихим дождем.
Смотря назад, (пред прошлым кабала)
Я вижу мрак, зане построен прочерк,
Где говорилось всем "Спокойной ночи",
Да ночка добрая была.