Красна ты, степь, в цветах в июле
С застывшей птахой в вышине.
На небе солнце в карауле
В безоблачной голубизне.
Ещё и травы не примяты,
И тишина ещё кругом.
Ещё не ведают солдаты,
Что грянет в небе скоро гром.
И он начнёт трясти траншеи,
Свиреп и страшен - без лица...
Он будет всем громам страшнее,
И дик и бешен, как река.
Но, к счастью нашему, пока...
Дурманит запах нас шалфея,
Полыни, мяты, чебреца...
Над батальонами пехоты,
Над маскировкой блиндажей
Ни тарахтенья самолёта,
Ни ласточек и ни стрижей.
И не прибавить, не отнять...
Война, "Ау", откликнись, где ты?
Сошла на землю благодать...
Её бы вновь не потерять,
Как к миру зыбкие приметы.
А утром рухнули устои,
И взорвалась вдруг тишина.
Степь превратилась в поле боя.
И вновь заухала броня.
Уж не жалея больше стали,
Одну лишь сея смерть кругом.
Но здесь мы тоже насмерть встали,
Хоть тряс с землёй нас вместе гром.
В степи на всём летали знаки -
Следы огня, следы свинца.
А фриц всё лез и лез в атаки,
Которым не было конца.
Когда вокруг всё стало серо,
Расплылось солнце, словно блин,
Полезли "Тигры" и "Пантеры",
Вбивая в степь железный клин.
В стволах коробились нарезы,
Шипели гильзы сгоряча,
Железо гнулось о железо
И оплавлялось, как свеча.
И губы трескались от зноя.
И раскалясь, кипел металл.
И шквал огня на поле боя
Перерастал в девятый вал.
Под дикий вой летящей стали,
Земля, казалось, шла в распыл.
Верны присяге, мы стояли
Стояли так, что было сил.
На огненной дуге под Белгородом, Курском
Мы сбили с немца спесь его и прыть.
А проще говоря, по-нашему, по-русски,
Мы дали немцу прикурить.
17.07.1981 г.