До свиданья друг мой до свиданья
Милый мой чти у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди
До свиданья друг мой без руки без слова
Не грусти и не печаль бровей
В этой жизни умирать неново
Но и жить конечно не новей.
Сергей Есенин (1925)*
Милый друг, я знаю, глубоко я знаю
Холоден и бледен мой – нынче лик
В изморось обыденных рыданий
Лишь шальной, безумный рвётся крик...
Тщетно душу сжечь, но муки снова
Не вместить в размеры этих строк
Друг, я ухожу, но мне и здесь: не-свет
Разлюбила жизнь меня?! Приголубит смерть...
Тщетно душу сжечь, но муки снова
Не вместить в размеры этих строк
Об одном прошу, когда всё кончится
Клёнам да берёзонькам – поклон, да не упрёк…
В этом имагинативном «эхо-ответе» на прощальное стихотворение
Сергея Есенина, навеянном желанием по возможности углубить понимание
текста и события, к которому он приурочен (частично идентифицируясь
с автором, как бы уже после гибели...), были использованы мотивы из стиха
«Милый друг, я знаю...» (1882) – российского поэта Семёна Надсона (1862 -1887),
которого ценил Есенин, особенно в ранних периодах своего творчества.
* – лексика и грамматика оригинала стихотворения Есенина перенесены
без редакторских изменений в соответствии с копией рукописного автографа
«кровью по бумаге», опубликованного в пятитомнике (Собр. соч. в 5т; М.:
Худож. лит., 1967)