Конечно, правда есть и справедливость, но,
Когда в бою горишь, то думаешь одно:
Машину б удержать, да экипаж сберечь,
Немного протянуть, а там на брюхо лечь.
Давай, давай, родной, побольше куражу,
Сейчас огонь собьём, глядишь, и посажу.
Всегда надежда есть, и нам с тобой везло,
А на земле тебе «заштопаем» крыло,
Подкрасим, не горюй, есть шанс, не упусти.
Ты только не психуй, ты только долети.
Мне как-то говорил мой закадычный друг:
„Уж если помирать - не просто и не вдруг.”
Как в воду он глядел, к себе что-ль примерял?
И я, когда горел, Володьку вспоминал.
Он в детстве был из тех, по ком гулял ремень,
Сутуловатый, но зато в душе кремень.
С такими никогда не страшно ничего.
Он был рожден летать, а небо – для него.
И для судьбы своей он приберег финал,
Когда горящий „ЯК” в стальной состав вогнал.
Кренится самолет, не слушает руля.
Молчит стрелок – убит. Летит на нас земля.
Представить я не мог, ну разве, что в бреду,
Что через столько лет в болоте нас найдут…
И скажет тракторист на удивление всем:
„Вот, ничего себе! Как новенький совсем!”
„А летчик-то, видать, машину пожалел.
А парашют зачем? Глядишь бы - уцелел.
Зря прыгать он не стал, деревня под рукой.
“Железо” что - металл. Ну, дали бы другой. ”
Есть у меня ответ, и будет он такой:
Когда один патрон и выбор за тобой,
Когда снарядов нет, а немец „ прёт” и „прёт”,
Когда майор в крови “За Родину!” орёт,
Когда ствол повернув с презрением назад,
“Тигр” медленно давил контуженых солдат,
Когда упав на снег, собрав остаток сил,
С гранатой полз боец и танк остановил,
Когда под градом пуль друг друга не бросал,
Вот, потому тогда, я самолет спасал!
И пусть у вас сейчас другие времена:
Другой флаг, герб и гимн и новая страна.
У знатоков теперь на всё ответ готов,
Но мы в атаку шли за внуков и сынов.
Чтобы любой из них без робости сказал:
«Мой дед погиб за Курск, отец мой Вену брал».
Среди летящих дней, бегущих лет и дат
Вы помните, что жизнь за вас отдал солдат.
Не умирать тогда, нашлось бы сто причин,
Но Дом свой защищать - призвание мужчин.