Торговали завсегда. В бывалышно время с ентим делом куцы управлялись. И славно управлялись. Слово держали в руке крепко, по беЗпределу им не пулялись. А нынешни, как их там…, названье костляво, меж зубьев затреват. Мен…, менеджоры…, тьфу ты, не, не так. Менедрожи! У них настояшше понимание форсом загорожено. Ага. Вот они менедрожи слова зафутболивают в свои ворота да норовят всяку ху…, ну, ты понял, мил человек, всяку худу вешшь за склюзивну впендюрить.
Рекламу, вишь, придумали. Двигатель впендюривания. А народ верит. Потому как другую-то настояшшу рекламу не пушшают. Ценой не вышла. Менедрожи они ведь до денег порато падки. Така болезнь - денежна эпилепсия. Маются, сердешны в трясучке до пены, а совладать не могут. Карма… Ага.
Думашь, чего это я о карме-то? Гляди дале.
Приехала как-то к нам в Уйму автолавка. Енто машина така с товарами. Едет по улице тихим манером, а из динамика реклама взахлеб зазыват:
-Внимание, граждАне селяне! Продается карма! Только в нашей фирме «Настебоус» и только шшас вы можете приобресть карму на шибко согласну ладность, для души приятность!
Эко учудили! Фирма «Настебоус»! Сразу-то не разберешь. Наши уемски и не разобрали, клюнули, из домов повылазили. Антирес выказывают. Что де за карма така и к чему ее приладить. Мол, давай, поглядим, чем черт не шутит.
Ой, лутче бы они бесятину в суе не поминали.
Вылез из автолавки плюгавенький недомерок. Глазки бегаюшши, ушки-лопушки заостренны, мхом облаченны. Сам приплясыват, грамотку показыват, мор в головы запускат.
-Хвати ташшить тяжелый груз, карму выбирай на вкус! Кредиты оформляйте, карму покупайте!
Развернул он грамотку. Длиннюшша оказалась. Приклеил он ее одним концом к своей автолавке, другой конец в народ пустил. Ой, сколишша кармов-то! Глаза в бега кинулись по списку. Но я тебе, мил человек, ентот список оглашать не буду. Ни к чему он тебе. Гляди дале.
Семеныча нашего старожилом никто не называт. За тако оскобленье он может навалять тумаков. А называют его, человеком, который много повидал. Наполеона, к примеру. А на какой войне глаз потерял, не сказыват. Можеть, не помнит. А нам зачем?
Дак увидал он одним глазом в ентом списке интимну карму. Решил подновить свою. Жона у него, вишь, вторая молодуха, за сто с небольшим. Ага. Он первым атаковал автолавку. Зашел, дверь закрыл, спрашиват:
-Продай мне, любезной, интимну карму.
-Тебе, дед, какую, толерастну али обнакновенну?
-Дак, котора сильней!
-Ну, ежели сильней, дак, с толерастной ты сможешь…
Ковды менедрожа сказал, что может делать дед с толерастной кармой, то у Семеныча вызнялся кулак с кувалду. Помнит ишшо руропашную, помнит!
Плюгавенький заерзал, аки бес на сковородке.
-Понял, дед, понял! Есть у меня сама сильна карма, специально для тебя, беЗплатно отдам, из уважения. Токмо не шуми!
Выташшил он из коробки пузырек с желтой жидкостью. Стал со всей церемонностью растолковывать:
-Выпьешь, дед, енту карму в полнолуние. Выйдешь ночью в огород и завоешь, аки волк.
-Пошто, аки волк?
-Пошто, пошто. Чтобы зацепиться голосом за небесну твердь. Товды рваных тебе, дед, не будет. Токмо никому не кажи и язык на цепи держи. От сглазу. Понимашь?
Семеныч закряхтел. Спрятал флакон в карман и вышел из автолавки.
А ты, мил человек, понимашь, на кой ляд така тайна? Ааа! Плюгавой всем одно и то ж впендюривать собрался! Что в пузырьках? Дак можно догадаться. А ежели всей деревней на луну завоют? Твердь-то небесна на осколки расшшиплется… Ой, не могууу!
У дверей следуюшшей уж стояла бабка Закусеня. Она приглядела карму «Молодильно яблоко». Не успела ногу на ступеньку взгромоздить.
Тута селяне услыхали лай. Вышли из морока продажной мендерожы, поворотили головы в лаюшшу сторону и ахнули. Ага. Собаки-то учуяли не ладное, решили помочь хозяевам манифестом супротив разводилова. На скору лапу плакаты написали «Долой продажну шкуру!», «Народу недра, собакам Макдоналдс!», «Ростовшшикам по мордам!», «Доллар капут!» и колонной направились к автолавке. Шли на задних лапах, кто с плакатами, кто с палками наголо. Были робяты спортсмены – бойцовски собаки-забияки. Эка силишша!
Ты вот, мил человек, не веришь. Дак хоша сам залай, у собак спроси. Они враки-то, аки хрящ раскусят, а за правду лаем изойдутся.
При виде ентой демонстрации плюгавый забился в припадке. Карма? Ага. Настебоус! Испужался за шкуру. Вспомнил, что лежачего не бьют.
Бабы обступили его и запели с монашеским напевом:
-Ты откудыва еси
Прилетел к нам с небеси.
Кабы нас не обманул,
Сто бы лет ишшо тянул.
За карму, за судьбинушку
Найдет тебя дубинушка.
Ой, еси, еси, еси,
Ноги шибче уноси.
Мужики привязали плюгавого цепью к бамперу, пустили вперед автолавки, а собаки палками на спине скорости переключали. Настебоус! Ага. Так до самого города Архангельского гнали. Дак плюгавой там с цепи-то сорвался и сиганул в полицию.
А полиция собак за фулюганство али уголовшшину не привлекат. Депутаты статью таку ишшо не забредили.
Ежели в наши края занесет тебя, мил человек, дак заходи, гостем будешь. Тебя тут в кажном доме примут и чаем с шаньгами угостят, и задушевно поговорят. Обычай такой. Ага.