В дорогой нам всем Москве, на станции метро «Марксистской»
Облицованной говядиноподобным минералом,
Мясистой – да простят за вольность – как вульва,
Я выползаю на брусчатку Поклонной горы,
Чтоб лицезреть шедеврище Зураба Церетели:
Впечатляет икона стиля последних времён –
Победоносец и конь великолепны, конечно!
И ангел с пипюном вполне на месте и уместен.
Аккуратно и аппетитно порезан фашистский змей
Колбасищей ливерной – мечтой миллионов…
Лишь, как пощечина – не за что!-- сражает постамент:
Скромнее некуда, траурный и чёрный
В прожилках кварца – соль пота? слёз?
Невероятно на плевки похожи
Или хуже того – на сперму…
Не всякий поэт догадается: сие молоко
Многодетной нашей Родины-мамы.
Не нашлось благородного камня по имени лабрадорит,
Что на траурной окантовке, бордюре памятника
Сталинского сокола Валерия Чкал(ов)а:
Ему положено – народный он Герой.
На чёрном – искристые кусочки голубого неба
Так поразившие меня, город Горький.
Смотребельны и в Питере, в Храме-на-крови,
И неприятно много на семейном… Рери(хов)
Как и на отделке фасада московского банка…
Виновата, конечно, тотальная нищета.
А всё остальное: стальная техника
Музей, фонтаны, часовня – всё по уму,
Даже брусчатка – черепами солдат,
Что вырвали победу ценою жизни
Несметного числа советских рядовых солдат…
И слава Богу, место есть где можно помянуть,
Час? пять минут?
Слава вам, войны герои!
Вечная память на веки веков!
Поклон сотворившим воинский мемориал.
И да простит меня строитель-современник:
Поэт единственный хронический неугодёныш.
Я ухожу: не стоит ждать когда смеясь
На лысую башку, за шиворот вдруг писюнёт
Мне ангелочек кипяточек немедовый…