Умирая, он думал: "конец"...;;
А как умер, то понял; "начало"!
И помчался бы в храм, наконец,
Только сердце стучать перестало...
Монах Варнава (Санин)
Поминальная родительская суббота устроена накануне празднования дня Святой Троицы и называется Троицкой субботой. В день основания Церкви, в Святую Троицу, благодать Духа Святого пронизала всю Церковь земную и всю Церковь Небесную, где праотцы и патриархи, священномученики, преподобные, святые.
Между Церквами земной и Небесной существует прямая связь: мы молимся святым, просим у них и они нас слышат. В день основания Церкви – день Святой Троицы – Дух Божий все в мире освятил, и живых и усопших, поэтому отцы Церкви с основания Церкви поминали усопших, своих дорогих родителей, своих братьев и сестер, и по внушению Духа Божия устроили поминальную субботу накануне праздника Святой Троицы.
Поминовение всех умерших благочестивых христиан установлено в субботу перед Пятидесятницей ввиду того, что событием сошествия Святого Духа завершилось домостроительство спасения человека, а в этом спасении участвуют и усопшие. Поэтому Церковь, воссылая в Пятидесятницу молитвы об оживотворении Духом Святым всех живущих, просит в самый день праздника, чтобы и для усопших благодать всесвятого и всеосвящающего Духа Утешителя, которой они сподобились еще при жизни, была источником блаженства, так как Святым Духом «всяка душа живится».
Поэтому канун праздника, субботу, Церковь посвящает поминовению усопших, молитве о них. Святой Василий Великий, составивший умилительные молитвы вечерни Пятидесятницы, говорит в них, что Господь наипаче в этот день благоволит принимать молитвы об умерших и даже о «иже во аде держимых».
Панихиды еще служились в катакомбной Церкви, когда первые христиане были гонимы в Римской империи, и слово «панихида» в буквальном переводе с греческого языка означает «служение ночью» – «молитва ночью об усопших». Когда Церковь стала свободна, то панихида вышла из катакомб и стала службой об усопших. Со временем появились в Церкви поминальные субботы.
Троицкая суббота связана с основанием Церкви Троицей и Сошествием Святого Духа. Мы молимся за усопших, чтобы Господь простил их, и верим, что Дух Божий касается не только живущих и молящихся, но и усопших. Наши близкие ушли в мир иной со страстями, пороками, грехами, а мы молимся и просим Духа Божия, которого Бог послал, просим Христа Спасителя, чтобы он помиловал их.
Мы вымаливаем у Бога прощение за усопших, потому что они уже не могут ничего для себя вымолить, они могут молиться за нас, но не за себя.
Православные просят от лица Церкви, чтобы Господь помиловал тех, кто ушел в вере и надежде Воскресения. По молитве Церкви благодать развивается до такого состояния, которое помогает душе усопшего выйти из уз ада.
Троицкая суббота имеет свой глубочайший сакральный смысл и не потеряет его до скончания века, поэтому поминальные субботы крайне необходимы. В народе все знают поминальные субботы вторую, третью, четвертую Великого поста, Троицкую родительскую, Дмитриевскую субботу, Радоницу.
У многих есть стремление помянуть своих усопших записками, священник их читает и говорит: «Господи, помяни его во Царствии Своем». Прийти на могилку, дать милостыню, сделать доброе дело, доброе слово сказать – тоже милостыня в наше время за тех, кто безвременно ушел.
Родительские дни дарят нам радость молитвенного общения в Боге с ушедшими из этой жизни. Поэтому так любимы родительские субботы, где мы поминаем усопших наших родителей, благодетелей, сродников.
«Есть две непререкаемые истины, – говорит протоиерей Александр Авдюгин. - Первая - все умрем, вторая - неизвестно, когда. Со вторым утверждениям постоянно спорят, исходя из очередных статистических данных о средней продолжительности жизни. Этих спорщиков унять можно лишь одним способом: пригласить их на кладбище. Там, на плитах и памятниках обязательно стоят две цифры, которые напрочь опровергают все статистические выкладки.
Не ведает человек число будущих лет своих, потому что не он решал, когда ему рождаться, и не ему решать, когда ему умирать.
Казалось бы, все понятно, ясно, известно и нечего повторять банальности, но здесь именно тот случай, когда за «дважды два» не следует «четыре».
Неизбежность смерти отнюдь не становится главным в нашей жизни. Знаменитая «память смертная» даже в православной среде стало обиходным выражением, никак не отражающимся на повседневных заботах и делах. Лишь вечером, когда внимательно читаем вечерние молитвы, напоминается: «се ми гроб предлежит: се ми смерть предстоит». Остальное же время, дела и мысли определяются с точки зрения нашей земной вечности.
Трагические события: единственный, по сути, способ заставить задуматься о собственной смерти. На любых похоронах, за исключением, наверное, только погребений знаменитости, где не похороны, а спектакль, мы вольно или невольно примеряем гроб на себя.
Все крики тех, кто обвиняет Бога в жестокости и попустительстве трагедий и смертей вопли собственного страха. Иначе ведь не проймешь, не заставишь, что не вечно это бытие. Иных средств вразумления сегодня уже практически нет. Ведь праведность и святость подвижников определяются как благоприятные условия и особые обстоятельства или просто считаются легендой.
Чудеса и знамения, в коих нет недостатка, исследуются научными методами и, при понимании, что объяснить их невозможно, объявляются низким уровнем развития той же самой науки. Пророков же в своем отечестве как не было, так и нет. Да и как их признать! Ведь тогда надо уничижить себя любимого!
Говорить о «жестокостях» Бога при собственной обезбоженности, безответственности и безалаберности не только неправомочно, но и просто некультурно. Христос не жесток, Он просто стоит в стороне и плачет, видя, на что мы используем свою свободную волю…
Вот и остается один метод заставить задуматься о вечном.
Фраза: «Его (её) смерть меня изменила (вразумила)» при всей своей трагичности имеет вполне прикладное воспитательное значение.
Очень часто при виде смерти знакомого или близкого к тебе человека возникает состояние неуместности многих, на вид вполне естественных и привычных, поступков, мыслей, разговоров, то есть всего того, что обычно и принято для нас в повседневной жизни. Это чувство растерянности, непонятности и неловкости как раз и есть мера нашего «не-христианства». Именно в этот «разрыв» и попадают столь знаменитые нынче похоронные суеверия.
Вольно или невольно понимая, что все твои земные материальные приобретения тщетны пред смертью, а духовные столь слабы и малы, что не могут даже победить рвущийся вопль «почему?» и «за что?», мы пытаемся чем-то заполнить образовавшуюся брешь.
Тут же появляется лукавый — в виде очередных «правил» поведения и действий. Цель единственна заставить и здесь плясать под дудку язычества. Не молитва и сокрушение сердца, не церковное поминовение, а придуманный врагом «порядок», главная цель которого забыться в делах, отвлечься от мыслей как о покойном, так и о самом себе в недалеком будущем.
Церковь в своих повседневных молитвах всегда напоминает, что надобно быть готовым к обязательному для каждого событию – переходу в Вечность. Это далеко не значит, что христианин будет всюду угрюм, не радостен, мрачен и траурен. Отнюдь! Веселость и жизнерадостность не умаляются памятью о смерти, они, напротив, становятся ценнее и дороже.
Именно поэтому священник на отпевании не в черных траурных одеждах, а в светлом облачении будущего воскресения.
Этим же объясняется и то, что верующий охотно рассуждает и говорит о собственной смерти, а живущий без Бога философствует по схеме: «Все там будем» и старается не думать о неизбежном.
Я навсегда запомнил фразу старенькой 90-летней женщины, до конца дней своих сумевшей сохранить светлое отношение к миру и окружающим. Пережила она все катаклизмы истории, похоронила немереное число родных и близких, но даже в болезненной старости не унывала.
В ответ на мой вопрос, как же так можно «Жить – не тужить», бабушка вытащила из видавшего виды ридикюля такой же старинный синодик еще царского тиснения и, раскрыв его, сказала: «Я вот за покойничков своих молюсь, а они меня здесь хранят, да и там встретить обещались».
Так что не тщетна наша молитва об ушедших, и Церковь своими родительскими поминальными субботами несколько раз в году об этом напоминает. Просит помнить именно сейчас, не откладывая на грядущий день, о тех, кто уже предстал пред судом Божиим. Наши молитвы об усопших ; мысли о себе самом, ведь время столь скоротечно.
Был у нас прихожанин, который постоянно на каждой исповеди, да в беседах на церковном дворе вздыхал и, кивая в сторону рядом с храмом расположенного кладбища, повторял: - Скоро домой. Ему никто не возражал. Соглашались. Сочувственно и горестно поддакивали и переводили разговор на иную тему. Оно и понятно, далеко не каждый о собственной смерти рассуждать любит, разве только старенькие, прожившие жизнь верующие, к подобным рассуждениям спокойно относятся.
Так бы и остался наш мужичок со своим, не опровергнутым, минорным утверждением, если бы не соседка его, годами помоложе. Услышав в очередной раз философствование о неизбежном для каждого событии с определенной вечной пропиской, она возмутилась:
– И чего это ты соседушка, все причитаешь, страдаешь и всех нас не туда поселяешь?
– Чего это не туда? – возмутился прихожанин. – Там наш дом будущий.
– Может, для тебя и дом, – тут же заявила женщина, – а для меня, да и для них, – она обвила рукою вокруг собравшихся и с интересом прислушивающихся к разговору прихожан, – вокзал!
Это простодушное народное богословие, четко и конкретно подтверждающее, как евангельское «Всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет во век» (Ин.11:26), так и все учение Православной Церкви о участи душ верующих после смерти, постоянно вспоминается в дни поминальных суббот из которых Троицкая суббота, как и суббота мясопустная – в особом ряду. Ведь в эти дни Церковь в богослужениях концентрирует внимание наше не только на тех, кто был нам близок, дорог и любим, но на всех преждепочивших православных христианах.
Поэтому и Вселенская, что всех и вся объемлющая. Недаром святитель Василий Великий говорил, что Господь именно в этот день благоволит принимать молитвы об умерших и даже о «иже во аде держимых».
Внутренняя вера в загробную жизнь и в то, что усопшие пребывают рядом с нами, не обязательно появляется только со знанием православных истин. Она практически у всех всегда присутствует. Посмотрите на контингент (уж, простите за определение), стоящий со свечами на вселенской панихиде, да и на погребениях. Многие из них никогда не были под священнической епитрахилью и вряд ли правильно прочитают даже «Отче наш».
Но ведь они пришли! Спрашивают, как свечу держать и когда ее зажигать. Неловко крестятся и очень боятся сделать что-то «не так».
Это далеко не «стадный рефлекс», не пресловутое «так положено», а внутренняя, пусть и не осознанная вера в будущую, неизвестную, оттого и страшную, новую жизнь.
Отчего столь много всяческих суеверий, примет и откровенных глупостей, связанных со смертью? Да все оттого же: хочется в веке следующем, после последнего вздоха, жить (именно жить!) правильно и счастливо, хоть это «правильно и счастливо» понимается пока лишь в земных категориях и определениях. Даже в песнопении заупокойном просьба определить нашу душу там, где: «идеже несть болезнь, печаль и воздыхание».
За нами, прежде всего священниками, да и за верующими, лишь одна забота из забот определяется: объяснить, как практически достичь тех мест праведных, о которых каждый православный молится.
В поминальные субботы в храмах всегда многолюдно. И если внимательно всмотреться в присутствующих, то не трагичны лица. Не убитые горем взгляды, а слезы не от неудержимой тоски. Иное явственно видно и реально происходит: радость встречи, радость общения. Поэтому не удивительно, когда слышишь: «Постояла, помолилась на поминальной, как поговорила со всеми».
Еще одна особенность Вселенской субботы.
Возможность «вымолить» грешника почему-то не часто вспоминается в наших проповедях. Все больше о собственных прегрешениях, преткновениях и преступлениях думаем и рассуждаем. Может быть, это происходит потому, что мы всё прощаем тем, кто пережил самое страшное зло – смерть. Недаром на кладбищах, судя по эпитафиям, надписям и определениям все «дорогие», «любимые» и «родные».
Вселенские же субботы настойчиво напоминают, что именно твоя молитва, твоя искренняя просьба к Богу способна освободить тех, кто ушел, от нераскаянного греха. Более того, видя старание и милосердие об иных, Бог и твои немалые грехи в свое время не вспомнит. Так что по сути: молимся об усопших, а прощается и тебе.
Троицкие праздники невозможны без предварительной молитвы о всех преждепочивших, потому что событием сошествия Святого Духа завершилось домостроительство спасения человека, а в этом спасении участвуют и усопшие. Именно в эти дни, в храмах Божиих, горнее и дольнее, земное и небесное Духом Утешителем освящается и наполняется, то есть «всяка душа живится».
И если душа жива, то зачем ей кладбище? Всего лишь остановка. Может быть, с пересадкой, пока грехи мы отмолим, а далее… жизнь.
Вокзал, он всегда явление временное».
Тропарь всем святым, глас 2-й
Апостоли, мученицы и пророцы, святителие, преподобнии и праведнии, добре подвиг совершившии и веру соблюдшии, дерзновение имуще ко Спасу, о нас Того, яко Блага, молите спастися, молимся, душам нашим.
Тропарь заупокой, глас 2-й
Помяни, Господи, яко Благ, рабы Твоя, и елика в житии согрешиша, прости; никтоже бо безгрешен, токмо Ты, могий и преставленным дати покой.
Кондак всем святым, глас 8-й
Яко начатки естества Насадителю твари вселенная приносит Ти, Господи, богоносныя мученики: тех молитвами в мире глубоце Церковь Твою, жительство Твое Богородицею соблюди, Многомилостиве.
Кондак заупокой, глас 8-й
Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная.
Помяни, Господи, души усопших раб Твоих новопреставленных и преждеусопших, праотец, отец, сестер, братии, младенцев наших, зде лежащих и повсюду православных и всех от сего мира отшедших в надежде Воскресения…
Вечная память, вечная память, вечная память.
Души их во благих водворятся, и память их в род и род.
Источник:
http://www.pravmir.ru/kladbishhe-kak-vokzal/
http://lib.pravmir.ru/library/readbook/1734