Мерно тикают ходики, отсекая мгновения.
На часах четверть пятого. И ещё ночь одна
из моей личной хроники канет в реку забвения.
Начинается пятница. Что ж, хорошего дня!
Заварю вереск с мятою и душистой корицею,
у окна с «задергушками» буду пить пряный чай.
Одиночкой завзятою – постаревшей вдовицею
с деревянной кукушкою стану день привечать.
Огласится прихожая шестикратным кукуканьем.
По безлюдному дворику загуляет метла.
Зашныряют прохожие, день наполнится звуками,
между пальцами спорыми замелькает игла.
Ляжет крестик за крестиком, час пройдёт за минутами,
а кукушка запальчиво всё ку-ку да ку-ку.
Чтоб прервать арифметику, мимолетной причудою
вековую гадальщицу из часов извлеку.
Меж земными заботами потеряюсь во времени,
заоконные сумерки прошмыгнут по углам.
За привычной работою точно так же уверенно
над каймою ажурною вновь взметнется игла.
Тени, будто бы щупальца, расползутся по комнате,
сквозь открытую форточку донесётся: ку-ку.
До чего же я глупая! И мне сразу припомнится
странный утренний фортель мой против юрких секунд.
Что-то я пригорюнилась, как заварка, распарилась.
Жаль, не ценим мы попросту драгоценность минут.
Сорок лет — старость юности, пятьдесят — юность старости,
все периоды возраста благодарно приму.