" Время уходить", Е. Шумкина
" Дым вкусный, какой он вкусный! А я, дурак, три года в городе, все в деньги упирается, к черту их, эти бумаги! Бегу и бегу и все мало, все мало, противно, живёшь как чужой жизнью."
Николай ворошил костер, оглядывался на удочки, которые белели в свете огня и, как в детстве, не хотел, чтобы ночь на реке заканчивалась, чтобы вот так, одиноко, в таинстве рыбачьей доли быть подольше властелином этого берега.
Он встал с бревнышка, потянулся к чайнику, закопченому с одного бока и прямо из носика хлебнул кофеек. В этот момент что-то быстрое, молчаливое и большое налетело на его голову сбоку, только звук "шыыыыть" врезался в левое ухо. Николай от неожиданности кинулся вбок и вниз, не удержал равновесие и упал, чайник в руках загремел от удара. Сердце колотилось от испуга, он смотрел вверх, а там ничего и никого: "Что за птица? Филин чтоли? Ну и ну, Колян, вот это да!" Он попытался встать, но ничего не получилось, движения были медленные, он не смог согнуть руку в локте, не смог подтянуть ногу и тут почувствовал, что лицо его совсем не его-это маска. Ужас и непонимание происходящего холодом поползли из-под сердца вверх, к горлу и он закричал, но только мычание вышло наружу и туман начал окутывать его голову.
" Я умираю видимо, мама, умираю что ли!? Никто меня не найдет, до деревни семь километров же... машина... Мама, мама, услышь меня мамочка!" Мысли обо всем и ни о чем шевелились в голове медленно, единственое что Николай понимал чётко- по затылку под правое ухо, прижатое к земле, течёт кровь- он чувствовал её запах и движение ручейков сквозь волосы. " Значит меня убили, не птица это была".
Он закрыл глаза и тут же услышал шаги позади себя, совсем рядом, за спиной и вдруг пришло знание о том, кто там стоит и зачем, и стало безумно горько, но не оттого что пора умирать, а оттого, что три года назад он совершил этот грех и был доволен, и не понимал тогда что это грех, а сейчас, накануне смерти, все понял.
Голос за спиной был тихим и добрым, в нём не было зла, он рассказывал Николаю почему убил его, и Николай соглашался мысленно со всем.
"Колька, ждал я тебя три года, ой как ждаааал. Первые то месяца не знал я ничего а потом дочкины письма нашел, вот принёс тебе их, тебе она писала, птичка моя ненаглядная, да не отправила, повесилась Валюшка как про ребёнка узнала. А разве б я не вырастил? Я, дед? Да бог с ним, со стыдом этим, ан нет, со стыда повесилась моя птичка и мне побоялась сказать-в строгости растил одну единственную мою дочку, без мамки. Чтож, Колька, жены тебе твоей мало иль баб было? Валюшке то 14 было всегошеньки, на дите ты залез, изнасильничал, пошто так, а? Дочка ж у тебя, Колька.. вот ты меня без дочки оставил, а я твою без отца, и прав я, прав! Три года долго тянутся, все обдумал я, не должен ты жить, хоть вроде и человек. Помирай ,Колька, а я в ментовку пойду, прям с ружьём и пойду, мне, глядишь, в тюрьме то легче будет".
Николай увидел, как рука ложит ему у лица листки из тетради, бережно придавливает их камушком и следом шаги, уходил отец Валькин в рассвет молча.
Рассвет разрастался, а Коля все не умирал, только плакал молча и пытался прочитать те строки, а они расплывались и не читались, и просил прощения Николай у Вали, у бога, у матери ,у дочки своей. Длинная смерть была, одинокая и горькая, но и того много дадено ему было-успел покаялся, а солнце высветило потом слова ни листке: " Дядя Коля, я люблю вас, вы мне сказали что я самая красивая девушка и что любите меня, я очень жду, когда вы приедете, я никому ничего не рассказывала, вы не бойтесь, я буду ждать вас..."