Распахана невзгодами душа,
ростку живому вроде места нету,
но выйду ночью к звёздам не спеша,
и всё во мне потянется к их свету.
С одною помолчу, затем - с другой,
печалью наполняясь колдовскою,
и, озарённый Млечною дугой,
нырну в ладонь глубокого покоя...