Признаюсь без пристрастья,
Что душ соединенье – счастье;
Неполное, пока тела не слиты
Так тесно, как и мысли наши свиты:
Не вся краса небес для душ светла,
Страсть пока не вознесла
К небу также их тела.
В твоей бессмертной части
Ты, человек, есть я, отчасти,
Но есть и нечто, в чём мы все отличны;
Но даже в том различье не безличны.
Жена иль муж ты, ценен всякий раз,
Идеал любви для нас
Все возможности припас.
Любовь ли, скажем прямо,
Страсть к зеркалу красивой дамы?
Отличье в сходстве есть любви причуда;
Единство, разность – то Эрота чудо;
Кто для души лишь путь души избрал,
Тот Нарциссом новым стал,
Утвердив свой идеал.
Знать красоту всем душам
Всё ж помогли тела с радушьем;
Но оскорбить доверие чрезмерно,
Скрыв красоту от тел, есть также скверно,
Как если бы привёл я друга в дом
К моей красе, а он потом
Её увёл тайком.
Abraham Cowley (1618–1667)
PLATONICK LOVE
INDEED I must confess,
When souls mix 't is an happiness;
But not complete till bodies too do combine,
And closely as our minds together join:
But half of heaven the souls in glory taste,
Till by love in heaven, at last,
Their bodies too are plac'd.
In thy immortal part
Man, as well as I, thou art;
But something't is that differs thee and me;
And we must one even in that difference be.
I thee, both as a man and woman, prize;
For a perfect love implies
Love in all capacities.
Can that for true love pass,
When a fair woman courts her glass?
Something unlike must in love's likeness be;
His wonder is, one, and variety:
For he, whose soul nought but a soul can move,
Does a new Narcissus prove,
And his own image love.
That souls do beauty know,
'T is to the bodies' help they owe;
If, when they know 't, they straight abuse that trust,
And shut the body from't, 't is as unjust
As if I brought my dearest friend to see
My mistress, and at th' instant he
Should steal her quite from me.