Я привыкла говорить равномерно, размеренно, четко и ясно,
Без истеричности и надрыва, сожалений и тщаний, что все напрасно.
Во мне мало от поэта или музыканта,
Мои строчки не рвут меня изнутри, они все выверены одним черным кантом.
Я не вспыхнула и, наверное, уже не вспыхну, может, это трусость,
Но меня как-то не прельщает присущая горению куцесть.
Я столь много хочу от жизни, она так огромна,
Я хочу зацепить в ней все, пусть чуток, пусть по краю ровно.
Это так легко, входить в резонанс с чужими мирами,
Проникать в них на едва-едва ощутимой грани,
А в какие-то может даже и погружаться явно или тайно,
Где ныряя с причала, а где выбирая глубокий дайвинг.
Есть две крайние точки зрения в этом вопросе:
Одна - чем быть нубом во всем, лучше стать в чем-нибудь профи,
А вторая - пример людей мудрых и даже великих,
Тех, кто одновременно строит науку, пишет музыку стих и книги.
Во мне тщеславия в достатке, как и во всех трусливых, но неглупых людях.
Вопрос только в том, чего же в итоге больше будет.
Если страх одолеет в споре - я буду серой,
Никакой, ниочем и ни в чем никогда первой.
Если воли и веры в себя будет довольно,
Я, возможно, сумею сделать себя вольной.
Мир огромен и безграничен и при победе,
Я достигну чего-то везде или хотя бы где-нибудь.