Немало в жизни испытал сует,
Но доброго я сделал в жизни мало…
Так, сколько ж нужно человеку лет,
Почувствовать от жизни чтоб усталость?
Я испущу когда-нибудь дух свой,
Причислен буду к внеземному стаду,
Друзья, не поднимайте только вой
И пеплом сыпать голову не надо.
Я буду с вами далеко от вас,
Я буду рядом, но недосягаем…
Тогда поймете навсегда и раз,
Что балуют не зря земным нас раем.
Я вас приму и стол накрою вам,
Но только вы меня не хороните,
Вы пейте, ешьте, угощайте дам,
Хоть пойте, но слезу не пророните.
И вот когда я испущу свой дух,
Тогда, друзья, уж, вы не обессудьте:
С гостями буду вежлив я, но сух,
И вы, прошу, повежливее будьте.
Зачем, подумай, хоронить меня?
И с телом вам зачем с моим возиться?
Я – атеист, и, знать, меня Земля
Отторгнет, даже буду коль проситься.
Не надо ставить памятники мне,
В костюм цивильный просто облачите,
И пронесите по Земле и вне,
Но слишком далеко не уносите.
Я всё же, как-никак, твой сын, Земля,
Не зря же ты меня весь век носила…
Хотят коль обитатели Кремля
Лежать в тебе, так это им по силам.
Я ж не хочу в твою утробу лезть,
По мне особо не горюй вдовою,
Поскольку для меня большая честь,
Коль ублажат: возьмут и не зароют.
Пускай мой дух витает над тобой,
А по тебе пусть носится прах тенью,
Как и при жизни, только ты не ной,
А плач по мне пускай похож на пенье.
И волосы не рви ты на себе,
Не надо кожу на лице царапать,
А то без хлорофилла на тебе
С канавами, заполненными рапой,
Зачахнет всё – исчезнет кислород,
Опять я буду виноватым, Отче,
Совсем коль вымрет человечий род:
Я ж не повысил плодородие почвы.
При жизни землю я не удобрял
И гумусом не стану по кончине…
А что до пользы, я не «одобрял».
В итоге вот меня и замочили.