Нет сыворотки против яда,
Опасней он горгоны взгляда,
Распространяясь быстро с кровью,
Яд притворяется любовью.
Не обращает сердце в камень,
Но создает притворный пламень,
В груди, что поначалу греет,
Надежду сладкую лелеет.
Когда же лицезреть лик милой,
Настанет день, опалит с силой,
В зной полыхнувшего пожара,
Став воплощением кошмара.
И леди выберет нарочно,
Любовь с таким больным заочно,
Лишь изредка касаясь блеском,
Его рвать чувства будет с треском.
Добавит горечь пораженья,
Болезнь еще воображенья,
Когда привидится соперник,
Души избранницы наперсник.
Ну дрянь! – страдальца бросят губы.
Не стерпит слов девица грубых,
Расскажет, что его попытки,
Для ее сердца были пыткой.
К бутылке с брагой вожделенной,
Он весь раздавленный, презренный,
Безвольные протянет руки,
Желая поделить с той муки.
Коснется губ стакан-союзник,
На миг воспрянет духом узник,
Пьянящие потоки хмеля,
Вберет в себя легко и смело.
В безвременье и дни и ночи,
Уйдут, пока не явит мочи,
Не выплеснет из уст отраву,
Он счастье не вернет по праву.
И старые мечты тогда же,
Вернутся в новом свете даже,
Чтоб он пахал бесперебойно,
Покажутся еще достойней.
Забыть обиду в жизни прошлой,
Фантазий ряд игриво-пошлых,
Помогут сотни увлечений,
И правила стихосложений.
Тогда больной воспрянет духом,
Не поведет уже и ухом,
На глас обманчивой девицы,
Что возомнит себя царицей!