- Наливай за встречу, брат Петруха!
Бог не выдаст, а свинья не съест!
Знаю, будет недоволен Сухов.
Ну, дык мы махнём в один присест.
Вот те на! А он уж на пороге!
Что ж, входи в небесный наш приют.
Я то думал, ты ещё в дороге,
А тебе, вон, ангелы поют.
Стало быть в Самару не добрался.
Не дотопал. Не дошёл. Не дошагал.
Жалко, брат. С женой не повидался...
Нам теперь заоблачный портал
Будет хлебом, и семьёй, и крышей.
Здесь последний наш предел и наш чертог...
Ну, не слышал я тогда тебя! Не слышал!..
Слышал ангел, да, увы, не слышал Бог.
Мы с Петром тут выпили немного.
Как нельзя? Нам тёзка разрешил!
Он, как ты, мужик довольно строгий,
Но добрейшей, нашенской души.
Тут тепло, светло и всюду видно,
Что там деется внизу, какая жизнь.
За Державу, Сухов, мне обидно.
Даже пуще прежнего, кажись!
Глянь ка, вон на те квасны'е лица!
Их сажают, а они, смотри, растут!
Сколь добра ушло через границу!
А они всё прут, и прут, и прут...
То "отжимы", то "откаты", то "распилы",
В кажном министерстве свой "ясак"!
Жадные, зажравшиеся рылы!
Аж до хруста чешется кулак!
Абдулла, так тот был просто мальчик
По сравнению со всем этим жульём!...
- Ладно, Паш! Хорош тебе судачить.
Лучше, вот, давай ещё нальём.
И махнём, пока ещё есть силы
За георгиевские ленты и кресты,
Да за наши скромные могилы,
Да за песни, что слышны за три версты,
За берёзок белизну, дожди косые,
За тебя, меня, Петруху, Гюльчатай.
И, конечно, Паша, за Россию.
Всё нормально, Пал Артемьич.
Наливай!