– Беременна я, доктор. Не от мужа.
Поведаю Вам всё – как на духу.
Счастливое достойное замужество,
свекровь со свёкром жалуют сноху…
Супруг здоров. Зачать не получилось.
Проверилась. Диагноз: не смогу.
И к знахаркам ходила, и молилась –
всё без` толку… Пока на берегу
замшелого пруда в старинном парке
не встретила мужчину: это он –
сын Арарата в чёрной иномарке,
любви и благородства эталон –
зачал дитя… Любовник полон страсти
и знает Камасутру наизусть.
Расслабившись, отдавшись его власти,
познала эйфорию сладких чувств,
доселе мне неведомых. Но мужу –
признаться не могу, а дни летят,
и с трепетной заботой ждёт мой суженый
рождения желанного дитя.
– Бывает правда – хуже, чем обман.
А кто любовник?
– Эрос Манукян…
Спустя два дня другая пациентка
поведала, огладив свой живот:
– Так сладко быть в любви марионеткой,
когда с тобой искусный кукловод,
когда, забыв приличий тонкий контур,
бросаешься – как в омут головой! –
за грань, где все условности растёрты
ласкающей до судорог рукой.
Поверьте, доктор – мужу и не снилось,
что женщиной так можно обладать,
что ласки от него – как Божья милость…
Дитя во мне – я будущая мать!
– Возможно, это чувственный дурман.
Кто Ваш мужчина?
– Эрос Манукян…
Шли женщины неделю друг за другом,
с восторгом славя нацию армян.
В семье у них не ладилось с супругом,
но очень плодовит был Манукян –
заботливый и щедрый, благородный,
толкнувший к плену сладостных утех,
дарующий им семя плодородия,
внушивший им: «беременность – не грех!»…
Однажды на приём явилась дама –
богиня! просто – глаз не отвести:
стройна, красива, формы без изъяна,
блестел церковный крестик на груди –
как символ веры, или амулет.
По возрасту – скажу: чуть-чуть за тридцать,
но выглядела старше этих лет.
– Не знаю я – каким Богам молиться!
Поверьте, доктор, на` слово – нет сил!
В любви мой муж был тигром, я – тигрицей,
и он меня почти боготворил.
Мы жили для себя – не торопилась
дитём обзавестись. И вот – финал:
стал муж скупым на ласки… и унылым,
в супружеской постели слишком вял,
чтобы дитя зачать. Я истомилась,
бываю раздражительна порой…
Всё в жизни нашей резко изменилось –
он поздно возвращается домой:
лелею, опекаю и забочусь,
но муж не понимает и бежит
то в баню, то на чёртову работу,
и я не понимаю, как мне жить…
А год последний – муж мой часто пьян…
– Фамилия супруга?
– Манукян…
Фено`мен современной медицины! –
я мог зарегистрировать патент:
любовницы в восторге от мужчины,
жена же заявляет – импотент.
– Мне встретиться бы надо с Вашим мужем:
проверить на физический изъян.
Скажите, чтоб пришёл. Талон не нужен –
пишу его на завтра: Манукян…
Не в духе! прилетел орёл Кавказа –
плечей литьё, и выправка, и стать –
любовниц доводивший до экстаза,
жену же – обрекающий страдать.
Сверкали вызывающе-сердито
глаза – как полированная сталь.
Под взглядом раздражённого джигита
из сейфа «пятизвёздочный» достал
и, напрочь обрывая нитки нервов,
коньяк плеснул в немаленький стакан –
под краешек… Менялась атмосфера…
– Присаживайтесь… Выпьем, Манукян!
Испив в знак уваженья по стакану,
пуская дым табачный в потолок,
на «ты» уже мы были с Манукяном
и мирно продолжали диалог.
– Ко мне приходят женщины: беременны
и в голос заявляют – от тебя.
Супруга уверяет: нет, мол, семени,
в постели вял, а ей нужно дитя.
Скажи мне не лукавя, Эрос, честно –
я точно! знаю – ты не импотент –
жена тебе совсем? не интересна.
А я бы ей сказал – как комплимент –
она – прекрасна! Эрос, это к слову,
но, как мужик, признаюсь, не тая:
семейный! климат, друг мой, нездоровый,
когда чужая – лучше, чем своя.
Наморщив нос орлиный, сдвинув брови,
втянув ноздрями воздуха грамм сто,
куснув губу мясистую до крови,
сын Арарата выдавил как стон:
– Эх, ара*… тяжко мне… тоскливо…
Потом продолжил, выплеснув слова:
– Наверно, да… жена моя красива…
любил её… любил!.. себя давал…
Как вещь стал ей… как кот по кличке Эрик…
Кричит всегда: то – то, то то – не то!
У женщины совсем! больные нервы.
Замучился совсем: тюрьма – не дом.
Наварит тазик плова – Эрик, кушай!
Я ар-мя-нин! наверно – не узбек:
барашка! надо... Ара, ты послушай:
я сын Кавказа – гордый! человек.
Зачем? семья… Зачем такой капкан?
В неволе!.. не плодится!.. Манукян!..
Тираду эту страстную прослушав,
из рук едва не выронил стакан:
увидел в нём я родственную душу –
живёт, похоже, в каждом!.. манукян.
Нельзя быть вечно эриком в неволе,
поэтому то многих мужиков
магнитом тянет женское раздолье
из тягостных
супружеских
оков…
* * *
*Ара - друг