Повесть в трёх письмах из мест не столь отдалённых.
письмо первое
...дальше,оставив свои просьбы, дорогой мой "биограф" Анмара Анатольевна,раз уж Вас так интересует моё прошлое, продолжу оборванные днём рождения воспоминания, хотя считал и считаю лучшим вариантом - разговор с глазу на глаз.
Уступаю просьбам,поскольку слишком долго ждать этой встречи, пять лет - не баран чихнул.На УДО надеяться не приходится.А расскажу правду - и Вы примите решение, ждать ли её.
Рос я в полной семье.Отец, слава богу, вернулся с войны,правда, раненый.Как большинство детей первых послевоенных лет я рос среди себе подобных мальчишек и девочек на улице,заполыскивая весь день по окраинам нашего городка,приютившегося меж рекой и лесом (теперь, десятилетия спустя, о лесе напоминают всего несколько старых деревьв,огромных сосен,в ПКиО).И река обмелела,и леса нет,"и сам, послушный общему закону, переменился я"
Никаких детских садиков и яслей.Потому,возможно, чувство коллективизма, насаждаемое всюду с младенческих лет до гроба, не привилось во мне.И чем дальше, тем настойчивее я себя отдалял и отделял от толпы.И за всю жизнь единственный раз прошествовал в рядах демонстрантов мимо отъевшихся румянощёких рях на трибуне,да и то в студенческие годы,разогретый русской водкой,подружками однокурсницами и майским солнышком. В ноябре мне, помня историю своих предков , праздновать было нечего вовсе.История бабок и дедов моих не может Вас интересовать, Анмара Анатольевна, да и времени это повествование отнимет чересчур много.Так ковался мой индивидуализм, так уже здесь,заговорив вдруг в рифму, я зафиксировал своё кредо в одном из своих первых стихотворений - "и против стаи к стаду не прибьюсь, я толщу толп миную одиноко..." и т.п. Помните, я Вам передавал с оказией свёрточек с рукописным сборником,там вы могли прочесть эти строчки.
Планы вступить в партию по мере взросления и понимания жизни даже ради карьеры пропали.Отшибло окончательно решение приёмной комиссии местного университета,зачислить некоего молодого да раннего коммуниста, набравшего баллов меньше меня. Куда мне, когда я и "задрав штаны бежать за комсомолом" не думал.Но это позже.А я по порядку говорить стану.
Закончив восьмилетку, поступил в техникум технический, на втором курсе сообразил бросить (когда все учили сопромат,я читал книжки иные) и, до осени прозагорав на пляже и перебиваясь случайными заработками, бронзовел от воды и солнца.И на обувной фабрике потрудился не зря, здесь уразумел разницу между колодочником и колодником,каковым довелось стать, как видите.На пляже с другом наткнулись на объявление о показательных выступлениях представителей тогда только зарождавшегося движения атлетизма, называемого за рубежом культуризмом,а теперь всюду именуемого бодибилдингом. Мы буквально на днях увидели фильм "Подвиги Геракла" со Стивом Ривзом в главной роли и теперь выступление юношей (силовые номера и позирование) наших ровесников говорили, что и мы можем такими стать.И мы стали завсегдатаями спортивного зала.Появилась сила, выносливость , мускулатура и личные рекорды, о которых здесь нечего распространяться.И мы стали готовиться к поступлению в цирковое училище.Но слава Богу, меня забрали-забрили служить.
В армии я успешно защищал честь батальона на соревнованиях по гиревому спорту, однако к концу службы желание стать силовым жонглёром из моей головёнки выветрилось.
Вернулся домой два года спустя с неполным средним образованием и мечтой: поступить в духовную академию,но, закончив ШРМ,почему-то вопреки задуманному полез в университет ...выше я написал о своём абитуриентстве. Историки и филологи и по сей день плачут и радуются, что меня там не встретили.Совсем другой коленкор МДА. Здесь моих знаний оказалось явно недостаточно и я (год спустя делал попытку) вскоре убыл из столицы домой, так и не разрушив основ мракобесия, как мне виделась религия в ту пору.Ведь я хотел овладеть всем, что преподают в духовной академии и разнести все их догмы и пр., и т.п. в пух и прах, не оставив ни камня на камне, ни следа на земле."Но жизнь и Савла может сделать Павлом" - скоро удостоверился я. "Был атеистом Ларька, стал христианин. Теперь скорей последуем за ним",
ставлю запятую и ненадолго прощаюсь с Вами, дорогая Анмара Анатольевна,а Вы, пожалуйста, решите и дайте мне понять, не слишком ли много ненужных Вам подробностей изложил от изобилия времени Илларион Иннокентьевич Кметин.
письмо второе
Здравствуйте,Анмара Анатольевна,
ну, коли Вам не кажутся мои описания чрезмерно растянутыми и занудными, я воспользуюсь и дам волю своему многословию (здесь-то среди товарищей по зоне очень не поощряется многоговорение, быстро укоротить язык могут, а человек тоскует по нормальному общению без оглядки, кто да как поймёт сказанное (полезные, между прочим, уроки).
Оказался я дома.Вскоре женился.Папой стал, не римским, но всё же.А отцовство заставит думать, как деньгу зашибить.
Сперва распростёртыми объятьями встретила меня мебельная фабрика,здесь надули с расценками - и я получил вполовину ,без малого, меньше обещанного.Скоренько распрощался с мебельщиками,пожалев лишь о расставании с одним баптистом,мужиком, взявшимся перековывать атеиста в свою веру. Сопротивлялся Ваш знакомый новый, как мог,но колебания в душе почувствовал.
В коротком промежутке (жена с ребёнком уехала к родне в деревню),в одну пьяную ночь я поспорил с шурином брата, что запросто поступлю в библиотечный, хвастал предыдущими "почти победами на ниве знаний" в пьяном полумраке - и вопреки сомнениям и брата, и шурина "пьяная харя" поступила в девичник, где кроме меня оказался ещё один хлопец.
Вскоре вернулась жена и вернула меня к реальной жизни, чему способствовал и звонкий требовательный голос моего сына. - И вот уже я формовщик в сталелитейном цеху.Делаю танки. Легче воевать, чем трястись по восемь часов в сутки вместе с опокой.И всё же некоторое время выдержал, хотя обещанных златых гор так и не узрел."Охота к перемене мест" забрасывала меня куда и Макар телят не гонял,благодаря чему и был причислен кадровиками к разряду летунов, так именовали в ту пору людей инициативных и желающих и умеющих зарабатывать, но оттенок слово имело скверный - тунеядец,паразит на трудовом теле социалистического общества строителей коммунизма.Да Вы и сами знаете, несмотря на то, что моложе меня. И понесло меня по Руси, т.е. по СССР.-
"Курган, Ленинабад, Сургут, Нефтеюганск,Владивосток и мельком виденный Надым растаяли в душе моей, как дым, оставив привкус горечи в душе.И вот уж я опять на Иртыше..." Одной шестой части суши мне показалось мало и я впервые решил пересечь границу - завербовался гнать овец из Монголии в СССР.
Но прежде пересечения границы, дорогая Анмара Анатольевна,я желаю перевести дух - всем пора спать, здесь дисциплина.Режим.
Остаюсь Ваш - Илларион Иннокентьевич Кметин.
письмо третье
Доброе утро,Анмара Анатольевна!
Я маленько приболел и угодил в больничку, так тут называют лечебное учреждение.Потому располагаю своим временем свободней.
Из Вашего письма понял, что освободившийся товарищ мой навестил Вас и всё передал, и сказал о том, что описывать в письме рискованно.
Но более всего порадовала неожиданная расшифровка Вашего имени. Я думал, имя немецкое, но спрашивать не счёл возможным, а Вы будто прочли мои сомнения и поведали удивительную историю любви Ваших родителей.Здесь случаются моменты, когда теряешь веру во всё человеческое.Такие, как Вы, женщины помогают развеять мрачное. А знают ли ваши родители, с кем Вы связались? И что говорят? Во всяком случае знайте о моём уважении к ним,Анатолию Иванычу и Марии Александровне, совсем незнакомым мне,о моём уважении уже за то, что у них есть дочь АН + МАРА.
Ладно. Пора пересекать границу.Заждались нас потомки золотоордынцев.
Этот факт биографии на самом деле длился гораздо дольше, чем я позволю себе разглагольствовать.Монголия подобно Калмыкии располагает к неспешному, но я не стану злоупотреблять Вашим вниманием и транжирить Ваше время, и петь о ковылях, курганах,монгольских лошадках и монголах. Ограничусь одним эпизодом. И малюсеньким предисловием к нему.
Если учесть,что верхом на лошади я скакал в первый и последний раз в начальной школе, а конь был деревянный, мама моего товарища увела нас на карусели, и я оседлал коня, будто предвидя необходимость обучиться общению с лошадьми, то можете представить и без моей подсказки результат многонедельного испытания встречей с седлом.Выручал дальновидный, опытный спутник алтаец,нужные травки на все случаи жизни , в том числе от потёртостей и других превратностей странствий всегда при нём.
На возвратном пути из Монголии в Союз я, мой товарищ Аркаша и алтаец с красивым именем Айас,именем, сокращённым нами до Ас, попали в страшный буран.Я и Аркаша запаниковали.Не столько за себя, сколько за овец беспокоились.Пропади они в этой снежно-крупяной круговерти - плакали наши денежки.Да Ас на то и ас, спас и овец и нас. Айас взял алюминиевую миску, накрошил в неё табаку, пачку "Беломора" выпотрошил и,залив бутылкой водки, подозвал крутящегося вблизи козла. Аркашину и мою попытки спасти огненную воду и табак Ас остановил разом , одним движением указательного пальца, предостерегая недотёп от неприятностей. Козёл выхлебал козлиную тюрю и повёл отару. Айас усадил нас возле костра.Мы пили и закусывали жирным ароматным мясом барана, "спасённого" Асом от бурана. Курили.Говорить не хотелось.Думалось хорошо.Костёр и баранина не давали замёрзнуть.
Кизяк служил отличным топливом костру.Баранина - превосходным топливом нашим желудкам.
Утром вскоре после прекращения бурана козёл привёл всех овец.По словам Айаса,овец он, козёл, накормил в ближайшей лощине,где хватало травы и не так страшно заметало снегом землю.
Но уже в Бийске, на мясокомбинате козёл не пожалел овечек, а юркнул в специально для таких, как он, пройдох сделанную калиточку,и оказался по ту сторону перегородки от недавних своих подопечных.Их ждал колбасный цех. Его - следующее посещение Монголии, на которое я уже не отважился.Ноги мои отвыкли от ходьбы, слушались плохо, как космонавта после орбиты.Меня заменил отец Аркаши.
Ничего особо интересного, кроме суровой природы монгольской я не увидел, но фантазия моя рисовала необычайные картины и под каждым холмом и неказистым бугорком мерещилась так и не найденная за сотни лет могила великого Чингисхана.
На этом лирическое письмо, мало что прояснившее обо мне, заканчиваю.
Что Вы ,Анмара Анатольевна,скажете на нарушение договорённости писать о себе , а не о животных и птичках?Здесь как будто и места сентиментальности нет, а многие вопреки всему не ожесточаются. Разве - козлы. Но слово это здесь ругательное и расшифровывать его значение нет необходимости и никакого желания.
Очень жду Вашего письма, остаюсь вечно скучающий по Вас,знакомой мне лишь по письмам и фотографии,Илларион Иннокентьевич Кметин.
эпилог
Кроме вышеизложенного известно об Илларионе Иннокентьевиче Кметине достоверно одно - стал он детским доктором, говорят, хорошим,но вскоре его следы теряются и мы застаём его, где застали. Другие письма к нам в руки не попали.
Автора этих трёх писем мы могли бы встретить, вероятно, ещё во многих уголках нашего Отечества и за его рубежами, но неудачное столкновение с уголовным кодексом отдалило нас от этих гипотетических встреч несколькими годами изоляции от общества, которому он не нанёс никакого вреда, если таковым не считать превышение пределов самообороны.
Выходит, виноват он, что напали на него в его квартире при жене и ребёнке двое жаждущих дармовой наживы ,виноват,что много сил накопил он в юности и выстоял в этой поножовщине, спасая сына , жену, себя.
"Да здравствует Советский суд, самый гуманный суд в мире" - заключим мы повесть нашего героя словами героя х/ф, популярного до и после крушения СССР.
Р.S.Жена его оставила вскоре после вынесения приговора и укатила с ребёнком в неизвестном направлении.