Давай знакомиться!
Меня зовут Вындерко. Я живу в тундре. У меня есть приятели – оленёнок Авка, лайка Лапоко и ручная ворона Варнэ. Мы с дедушкой подобрали её птенцом и вылечили. Варнэ не улетает от нас.
С такими друзьями мальчику никогда не скучно. Они помогают лучше понимать окружающую природу.
Оказывается, не случайно тундра собрала всех своих обитателей вместе. Растения и животные связаны друг с другом. Что бы произошло с остальными жителями тундры, если бы пропали рыбы? А если бы исчезли ягоды? А если бы не было грибов? А если бы улетели птицы? Они друг без друга не смогут обходиться. И человек – тоже дитя природы, одно цельное с ней. Поэтому звери и птицы в тундре – как меньшие братья, о которых нужно заботиться. Если стараться поддерживать чистоту, не злиться, не говорить плохих слов, никого не обижать – все будет замечательно.
Рыбалка
Вындерко, оленёнок Авка, лайка Лапоко и ручная ворона Варнэ зимой и летом всё время проводили вместе.
Однажды погожим летним утром Вындерко вместе с дедушкой Ири проверяли сети на озере неподалёку от стойбища. Варнэ отпугивала нахальных чаек, которые норовили поклевать пойманную рыбу. Авка и Лапоко ждали на берегу: оленёнок щипал молодые морошковые листочки и зелёный мох, а пёсик разрывал мышиные норы.
– Ну вот, – произнёс дед Ири, когда, выбрав всю рыбу из сеток, подогнал резиновую лодку к берегу, – теперь еды на несколько дней хватит. Твоя мама сварит уху из гольцов да ещё что настряпает... И вам (он посмотрел на животную братию) достанется,
Варнэ, которая многое знала, заметила нравоучительно:
– От природы ненцы всегда берут только необходимое для жизни, ничего не губят напрасно. Всё живое в тундре имеет своё имя, а значит – душу.
– Благодарю Духа озера за такой улов, – произнёс дед Ири и поклонился в сторону озера.
И они поспешили к чумам.
В стаде
По ненецким обычаям, мужским пространством считается сама тундра. Вечером приехал на упряжке отец и сказал, что возьмёт Вындерко в стадо. Мальчик сразу же приготовил всё необходимое, в том числе и аркан-тынзей. Тынзей был, конечно, много короче, чем у отца, но самый настоящий.
У Вындерко были: личная колыбельная песня, свое место в чуме, чашка с блюдцем, сезонная одежда, аркан, настоящие нарты для езды, нетяжелый и недлинный хорей и упряжка послушных оленей. Любимец Авка для упряжки только подрастал.
И вот утром они несутся с отцом к стаду. Привязанный Авка бежит позади. Харну оставили в стойбище.
Подъехали к походному чумику, покрытому брезентом, распрягли и выпустили оленей, которые поспешили к пасущемуся вдоль берега речки стаду. На другой берег олени не стремились и паслись спокойно, щипали ягель, которого было достаточно. Проводили сменщика и обошли стадо. Потом вернулись к чумику. Мальчику отец поручил вскипятить чайник на железной печке. Подогнув под себя суконные совики, присели на шкуры. Через некоторое время уже пили чай из кружек с домашней снедью.
Вындерко вышел на улицу и отправился к сопке. Душистая зелень бушевала вокруг. Светило солнышко. Когда он поднимался по пологому склону, вдруг небо начало затягиваться тучами. Порывисто налетел ветер, хлынул дождь. Там и тут блеснули молнии, ещё миг – и небо раскололось… До чумика было не так уж и далеко, но когда Вындерко опомнился, туча уже пронеслась. Он стоял весь мокрый. На откинутом капюшоне малицы собралась лужица, и оттуда за ворот по всему телу сочились тёплые струйки. А из-за тучи весело светили солнечные лучи. Он побежал к чуму.
Отец раздул в печке огонь поярче, подкинув дров. Через некоторое время малица и брюки высохли. Сушить обувь не имело смысла, всё вокруг – ковёр лишайников и кусты ерника – мокрые.
«Хорошо животным – подумал Вындерко, – вода сама скатывается с густого меха». На стадо летний ливень особого впечатления не произвёл. Вода скатилась с оленьих шкур. Они лежали, жуя свою неизменную жвачку. Олени были на берегу реки как дома. Вындерко заметил, что рога похожи на ветки ивы. В большом стаде они выглядят, как целый лес...
Чум – мя”
Вындерко любил просыпаться утром и любоваться и солнечными лучами, которые падали прямо на него. Полог был сшит из пёстрой материи, и ему казалось, что он лежит среди диковинных цветов на лужайке. Рядом потрескивала сухими ивовыми дровами железная печка, шумел чайник, позвякивая крышкой, и было слышно, как закипает вода.
Летний чум покрыт брезентом. Двуслойные покрышки-нюки, сшитые из оленьих шкур, родители Вындерко оставили на пути перекочёвки.
Утром первой всегда вставала мама, хозяйка чума. Когда все просыпались и умывались, то садились пить утренний чай за низенький столик, где у каждого было свое место. Место отца по традиции никто не имел права занимать. В его отсутствие по обычаю тут может сидеть только самый младший из его сыновей. Но братья у Вындерко пока не родились, была только маленькая сестричка. Свое строго определенное место за столом имелось и у хозяйки чума, у бабушки, у Вындерко, у гостей.
Такой порядок обеспечивает покой в семье: каждый знает своё место и уважает старших.
У песцовой норы
Вындерко заметил, что в старой песцовой норе на небольшом холме на берегу реки вывелись песцы. Конечно, первыми об этом пронюхали Лапоко и Харна, которые всегда контролировали окрестности. Вындерко запретил им пугать зверюшек, продолживших свой род. Изредка Вындерко подкрадывался близко и наблюдал, как папа-песец призывно тявкал, когда приносил к норе добычу. Он охотился днём и ночью. Лемминги, выводки птенцов – всё годилось для пропитания малышей и их мамы. Сам песец почти ничего не ел, всю добычу нёс к норе. Наверное в его голове звучали команды, которые давал природный инстинкт: поймай, принеси и отдай. Солнце почти не садилось за горизонт.
Наступило время, когда дымчато-чёрные щенки песцов – их было десять – стали выбираться наружу. Они научились лакать воду из реки, ели то, что приносили родители. А ещё они носились друг за другом, летали кубарем с пригорка, визжали и лаяли.
Лапоко всю эту суету диких зверей переносил с трудом и Вындерко приходилось привязывать пёсика у чума. Авку он тоже старался не брать в походы к песцовой норе. Только Варнэ спокойно сидела у мальчика на плече, когда тот любовался подрастающими песцами.
Нередко в походах по тундре в других местах – теперь уже всей компанией с Авко и Лапоко – они замечали зайцев. Лапоко конечно – замечал первым.
Зайцы уже давно сменили белые зимние шубки на серые, которые так хороши для маскировки летом. Они вывели зайчат. Маленькие зайчишки, которых практически невозможно заметить, застывают при каждом шорохе...
Зайцы не роют себе нор, они устраивают несколько лёжек в укромных местах.
Гусёнок Ябтоко
Многие тундровые дети растят и воспитывают маленьких птиц, отбившихся от своей стаи или оставшихся без родителей.
Вындерко помнил, как прошлым летом и в их семью попал маленький гусёнок.
Тогда он с бабушкой Ходако отправился в соседний березняк за грибами, которые обильно пошли после хорошего дождя. Собирали их в ведёрко. А вот Авка, найдя подосиновик или подберёзовик, сразу же с аппетитом его съедал. Пёс и ворон к грибам особого интереса не проявляли и крутились неподалёку. Вдруг Варнэ закаркала, а Лапоко залаял. Вындерко подбежал к ним и увидел, что друзья нашли гусёнка у озерца.
Решил растить его и принёс в чум. Как посоветовала бабушка, для еды гусёнку вначале собирали траву, приносили маленькие камушки с озера. С интересом наблюдали за тем, как он с удовольствием ест суп с хлебом. Водили Ябтоко плавать на озеро.
Не только Лапоко, но и остальные собаки быстро привыкли к нему и не лаяли. А Харна показывал гусёнку как нужно летать. Ночью Ябтоко спал на другой половине чума. Он подрос и научился летать. Когда Ябтоко улетал за реку, волновались – а вдруг улетит от нас? Все очень любили своего питомца. Но со временем пришлось с ним расстаться: Ябтоко вырос и вместе со стаей осенью улетел на юг.
Сорочата – савнэ’ ханийко”
Вындерко однажды заметил подросших сорочат. Они сидели рядышком на ветке ели и никуда не улетали, хотя он стоял буквально в полутора метрах. Только сорока-мама встревоженно носилась поблизости. Мальчик полюбовался на красивое иссиня-чёрное оперение новых жителей тундры и пошёл дальше, чтобы не беспокоить птичье семейство.
Наблюдения за насекомыми
Вындерко интересовало всё, что происходило вокруг. Птицы, зверюшки, растения, насекомые... Мальчик с удовольствием наблюдал, как в пору цветения тундровых растений мохнатые шмели, важно жужжа, прилетают полакомиться нектаром. Он конечно знал, что шмели живут в тундре. Отец рассказывал, что они зимуют даже на острове Колгуев и архипелаге Новая Земля. А уж южнее – их ещё больше. Гнездятся шмели в почве, используя готовые полости и норы или – в дуплах немногочисленных деревьев. Оказывается, что они умеют поддерживать в гнезде постоянную температуру (до 30 градусов), независимо от того, холодно или тепло снаружи.
Как замечательно тепло летом! Как славно пахнет багульником...
Порхали северные красавицы-стрекозы и бабочки репейницы. Мальчик любовался этими насекомыми и думал: какие они безобидные, не сравнить с надоевшими комарами-неня;г, мошкой, оводами и слепнями!
Впрочем, Варнэ расправлялась с такой летающей нечистью по-своему.
Сказка про умную белку
Однажды дождь лил с утра до самого вечера. Вындерко сидел в чуме и учился плести тынзей в четыре нити. Плёл он его примерно, как косичку. Когда дело подошло к концу, Вындерко попросил маму рассказать сказку.Она, конечно, согласилась.
Послушайте и вы эту сказку:
Под деревом волк сидел. А на дереве белка прыгала да и упала. Волк пасть разинул и поймал белку.
Вот белка просит:
– Пусти меня, волк!
А волк говорит:
– Пущу. Только скажи: почему вам, белкам, всегда весело, а мне тоскливо?
Волк выпустил белку, а она с дерева и говорит:
– Ты, волк, всем вред делаешь – тебе и тоскливо. А мы зла никому не делаем и вреда никому не делаем и нам всегда весело.
Кто чем питается
Однажды Вындерко спросил Авку: что он больше всего любит есть, кроме лишайника-ягеля? Авка ответил:
– Всякую траву ем: осоку, хвощ, пушицу, молодые листки берёзы и ивы.
Нравились Авке и опавшие листья и вообще всякая труха. Но самое большое лакомство для каждого оленя – грибы. Если не считать конечно хлеба, который все кормяжки – ручные олени – тоже очень любят. Авко с детства рос около чума и любил даже уху!
– А я ем комаров и жучков, червячков, мышек. Всё вообще-то ем. Те же хлеб или кашу. Всякие семена колосистых трав, ягоды, – включился в разговор Харна..
Лапоко молчал, потому что он обгладывал мясную косточку. Пёсик тоже мог сказать, что в тундре не пропадёт, найдёт пропитание, особенно когда созревает вороника – её люди собирают редко, им хватает морошки, смородины, жимолости, брусники, черники и голубики. Она не такая кислая. Воронику они называют психой, потому что северные лайки её едят...
Тут к беседе подключилась бабушка Хадако.
– Знаете, раньше ведь ненцы совсем не ели грибы. Даже белые! Бывало, голодали, хотя грибов вокруг было в избытке! Расскажу вам ещё о лишайнике, вполне съедобном для человека. Это исландский мох-цетрария. Его когда-то начали есть жители Матки – Новой Земли. Оказалось, проходит цинга, можно больше месяца прожержаться только на этой цетрарии. Только перед тем, как приготовить студень, кисель или муку – цетрарию вымачивают в содовом растворе или просто вываривают золу в мешочке из ткани, а в получившемся щёлоке вымачивают лишайник, чтобы вышла вся горечь.Так-то вот!
На этом Вындерко прощается с вами, ребята,
и говорит «Лакамбой’!» – «До свидания!»