Алый бархат.
На нем узор –
Сеть паучья.
В сети-
Улов.
Марьин стан
Покрывает ткань.
Сеть морщин –
Под черную вуаль.
Руки Марьи –
Гладки, как шелк.
Кожа девы
Нежна, как пух.
Волос длинный –
Густая смоль,
Лишь одна
Серебрится прядь,
На лице же
(Прости, Король)
Вязь паучья –
Морщин печать.
Старость Марьин
Сменила лик:
Очи кари –
Суха земля,
Брови черны –
Седа трава,
Губы алы –
Дрожаща нить.
Ни подкрасить,
Ни заменить.
Люд шипит,
Гомонит,
Кричит.
Лица кривятся:
«Вот беда!
Наш Король
От любви не спит.
Как ему нам
Раскрыть глаза?»
Молодой Миромир
Молчит,
Улыбается
Про себя.
Он бы рад
Поглядеть на мир
И пошире
Открыть глаза,
Да вот только
Уж двадцать зим
Миромира скрывает
Тьма.
Пеленою сокрыт
И люд,
И невеста,
И даже свет.
Нет, Король наш
Совсем не глуп.
Он всего лишь
Давно ослеп.
Во Дворце
Назревает бунт,
Сотни подданных
Кличут Смерть.
Миромир остается
Глух
К просьбам тех,
Кто за лживый Свет.
Стража глаз
Не сомкнет три дня.
Третью ночь
Стерегут покой
(Молодого – но Короля!)
С его страшной
Почти-женой.
Миромир
Из угла к окну
Ходит,
Вздохи в груди
Тая.
От колдуньи лесной
Ответ
Не приходит
Четыре дня.
Обвенчаться бы –
Да скорей!
И Марьяну
Своей женой
Наректи б,
И за Сто Морей
Убежать,
Избегая мук.
Но Настасьи
Не слышна песнь.
Видно,
Это её отказ.
Значит,
Выход один лишь есть:
Обвенчаться самим.
Сей час.
Марья держит
В руках вуаль,
Губы – ниточкой,
Взор – огнем.
В сердце
Горькая боль-печаль.
Мысли только
О нем,
О нем!
Если губ его –
Поцелуй,
Если телом
К нему своим,
То куда бы
Ветра не дуй,
Им не выбраться бы
Живым.
Короля ж
Не страшит
Ни люд,
Ни кровавый
Дворцовый след.
Сердце просит
Его: «Целуй!»
Он целует
Себе во вред.
Но (вот чудо!)
Туман исчез,
Пелена
Не скрывает глаз.
У прекраснейшей
Из невест
Кожа – нежный,
Родной атлас.
Настя смотрит
Из-за окна,
Улыбается
Королю.
Миромир,
Вдруг обретший
Свет,
Видит только
Жену свою…