Там в далёком нехоженом стройном бору
на зелёных холмах живописных
сотни пташек концерты дают поутру,
земляничные ягоды виснут.
Там грибное богатство на диво полно:
близ соседствуют белый и рыжик,
а чернушки то выплеснут тёмной волной,
то залезут под листья и в ниши.
Подосиновик яркою шляпкой манит,
да и белый ему не уступит.
Белый груздь, как царевич в короне, сидит,
чистоту и свободу он любит.
Разыгрались волнушки, водя хоровод.
Веселятся в чернике лисички.
Там ядрёный грибной проживает народ:
все горят как костры-невелички.
Как румян и пригож боровик-богатырь!
Как нежны и красивы маслята!
А под осень, как всюду желтеют листы,
по опушкам гуляют опята.
Как хозяин, берёзовик строго глядит.
Мухоморы смущают нарядом.
И весь лес муравьиною жизнью кипит.
Сосны в небо шагают отрядом.
Ручеёк по низинке чуть слышно журчит.
Там смородина дружит с малиной.
А в сторонке в росе солонина блестит
среди мхов на поляне обширной.
Люди редко тропою приходят туда:
два часа до ближайшей деревни.
Там холмы, как огромные чудо-суда,
к временам удаляются древним.
Этот бор средь лесов как оазис души.
Там не властвуют чувства дурные.
Мыслей острые сломаны карандаши.
Песни ветра звучат, как родные.
В среднерусской равнинной лесной полосе
мест немало красивых и чистых:
шелестящие травы, приятная сень,
удивительный воздух душистый.
Этот бор не уступит другим в красоте,
и даров в нём нисколько не меньше.
В нём цветочное братство пестреет везде.
Он с небесною ширью повенчан.
Там лесной парфюмерии разной не счесть,
ароматы стоят записные.
И сороками долго разносится весть,
когда ты там ступаешь впервые.
Торопиться за стены совсем ни к чему:
там свобода и тишь словно горы...
Для чего нам надуманный мир, не пойму,
коль не ценим природы просторы...
Там в бору дешевеют большие дела
и заботы все кажутся мельче,
прорастают забытые зёрна добра,
по-иному все видятся вещи.