Слепой мотылёк, томимый жаждой
укрыться от света, к нему стремясь,
ведомый прежде надеждой каждой,
сулившей снова ночную вязь
греховной боли, но снова россыпь
огней лимонных манит к себе.
Бредёт он пугливо, замедлив поступь,
давно позабыв о своей Луне.