Раз в году хотя бы, в одну из самых коротких летних ночей
(да и то – до самого утра, как и в 41-ом, такое подозрительно редко)
поминать бы (и без нынешней модной «гордости!» по любому поводу), чей
этот скорбно ностальгирующий взгляд на всё ещё не слишком далёкого предка.
«...обжитая вшами ушанка, прогнившие валенки, засаленная рваная телогрейка...»
Серп и Молот РАБОЧЕГО И КОЛХОЗНИЦЫ те же, что и на его флаге – зря:
кто-то уже от рождения – и со свастикой во лбу, и на пике* Третьего Рейха,
а кого-то звёзды ещё и посмертно ищут по неразборчивым ямам в концлагерях.
Думал проще, говорил доходчивее, да и вёл себя намного порядочнее, чем ты;
не кичился ни отбеленными костяшками, ни заголубевшими вновь кровями; а
однозначно и, казалось бы, уже навсегда отталкивающие когда-то черты
составляют теперь лишь "облик, преисполненный подлинного очарования".
___________________________________________
*
тип горной вершины, остающейся, как правило, непокорённой
звуковой сигнал, заглушающий самое важное в сообщениях «прямого эфира»
копьё средних длины и веса для наиболее разнообразного применения в атаке и обороне
способ снижения у белок-летяг, птиц, самолётов, сорванных крыш, парижской фанеры
и, конечно, людей –
как выпрыгнувших с большой высоты намеренно, так и выпавших ненароком
масть карты и сам знак, её обозначающий
непременная маркировка изображений одной широко известной старой дамы,
а также и словесная прибавка к её достоинству и состоянию (инфернальный титул)
вертикальный зигзаг как самое выразительное место некоторых графиков
точка резкого перепада линии, показывающей динамику какого-либо процесса
...И – к счастью ли, но – можно ещё очень долго цепляться за слова
и даже придираться к ним, пока «не ушёл» (не умер) –
т. е. всё ещё тоже склонен хоть как-то радоваться за уцелевших и за себя вместе с ними.