ночного центра курят на крыльце
и вдруг фасад меняется в лице,
но ничего не разорвут на части -
не вымолчать из глубины глуши
набрякшего презрения души,
несбыточного, как к войне и власти
с полночной репы прётся музыкант,
успеет ли до третьего звонка
на тихо раскаляемую ветку -
попытка, боль, стремящаяся фальшь,
подкожный свет, закатанный в асфальт,
и ясно темноте весны, как свету:
силён тебе твой враг, поскольку враг,
но пальцы жмутся в ля-минор, в кулак
(терновое орудие на руку)
и мозг-фонарь на спутанных кустах
и дождь апрельский бьётся, не пустяк
и не родня внимательному слуху