На мостовой было разлито топленое молоко или таял снег,
От осени тянуло мандариновым запахом января.
Ветер цеплял стены за таблички домов, вывеску на аптеке,
А небо было черное. и глубокое, как моря.
Эскадрильи автомобилей, автобусные полки -
Все провалилось в колодец мертвенной тишины.
Затух свет в домах, замолкли уличные остряки,
И обратилось в статику движение всех иных.
Там был только я. В молчаньи. Один. Совсем.
И снова сжимал ладонью воздух вместо твоей руки.
Завтра мне на работу, будильник в семь...
Но завтра еще развязано, как шнурки,
Разобрано на детали, оставлено про запас,
Как лента, приготовленная для расплетенных кос...
А потому я хотел бы забыть о завтра, и быть сейчас.
Еле сдерживать смех от снежинок, мне щекотавших нос,
Убегать по дорожке звезд, прятаться от планет,
Воровать день за днем луну, откусывая по чуть-чуть,
Раскидывать руки, репетировать, как обниму рассвет,
Заплачу, и закричу от счастья, и полечу.
Я не спал по ночам. я просто хотел пожить.
Я искал то место, где точно смогу дышать,
Обскакать на коне судьбоносные муляжи
И поставить жизненным бедам хороший шах.
Я не спал. Я боялся вспомнить, как пахнет в духах сирень
И как танцевали на мостовой глупости поутру...
Если ты будешь сниться мне каждый-прекаждый день,
Я умру.