Когда моё сердце наполнит тоской,
А тело придавит шершавой доской —
Я знаю, что есть в этом мире она,
Я знаю, что есть в этом мире жена.
Я к ней побегу, потому что есть "мы",
И ласки возьму, как из кассы, взаймы,
И смеха возьму я хорошую горсть,
И женскими пальцами вытащу гвоздь.
Она в сарафане, я — в ржавых бинтах,
Завидя чертей, она даст им пинка.
Ночную рубашку порвёт на бинты
И ночь — на горячей любви лоскуты.
Я больше не узник в пещере сырой,
Она — мой союзник, мой ангел, герой!
И я понимаю, что мало любить —
Я тоже стремлюсь её ангелом быть!
Не знаю, кто первым покинет сей мир.
Пойду ли я первым? Иль ты, мой кумир?
Ужасно — но легче представить себя:
Представить иное не в силах, любя!
Наполнится горло горячим свинцом,
Приблизится дева с незрячим лицом,
И в эту минуту — прошу небеса —
Позвольте увидеть живые глаза!
Возьмётся истопник за дверцу печи,
Оближет огонь изнутри кирпичи,
Взмолюсь я истошно: пред этим огнём
Приди, мой источник, побудем вдвоём!