Генерал-майор Яков Тонконогов сумел после ранения и плена выжить в немецком концлагере Дахау, был освобожден американскими войсками и перебрался в советскую зону оккупации самовольно.
На родине его ждали новые испытания: подозрения в сотрудничестве с разведкой США, круглосуточная слежка МГБ, трагическая история с найденным "сыном", который оказался мошенником, а потом – известие о гибели настоящего сына.
Историк, научный сотрудник Центра исследований освободительного движения Владимир Бирчак специально для интернет-издания "ГОРДОН" описал на основе материалов из архива СБУ судьбу советского генерал-майора Якова Тонконогова и представляет фрагменты его воспоминаний, которые ранее не публиковались.
В 1937 году участвовал в национально-революционной войне в Испании, куда СССР отправлял многих командиров РККА. За боевые заслуги был награждения орденом "Красного Знамени" и медалью "За отвагу".
Вторая мировая война и концлагерь Дахау
По возвращении в СССР в 1939 году уже в звании полковника Тонконогов был назначен командиром 141-й стрелковой дивизии, которая формировалась в Славянске, а впоследствии дислоцировалась в Шепетовке. Вместе с дивизией участвовал в Польской кампании (сентябрь-октябрь 1939 года), а также в советско-румынской войне за Северную Буковину и Бессарабию (лето 1940 года).
С началом германо-советской войны 141-я дивизия под его командованием в составе 6-й армии Юго-Западного фронта участвовала в приграничных боях севернее Львова, на Тернопольщине в районе Збаража и Почаева, а затем в Киевской оборонительной операции.
Семья Якова Ивановича в начале войны проживала в Шепетовке: его жена Елена и трое детей – Виталий, Валентин и Неля. Старший Виталий, которому было всего 15 лет, ушел на фронт добровольцем. О его судьбе семья узнает только в 1945 году.
В начале августа 141-я дивизия попала в окружение в районе населенных пунктов Подвысокое и Первомайск. Несколько дней они держались, однако, не дождавшись поддержки, решили идти на прорыв. Во время прорыва много солдат и офицеров погибли, а сам Тонконогов был тяжело ранен и попал в плен.
К февралю 1943 года он находился в лагерях для военнопленных в Замостье и Хаммельбурге. В последнем концлагере он с несколькими другими генералами спланировал побег, однако попытка оказалась неудачной, их поймали и посадили в Нюрнбергскую тюрьму.
Из Нюрнберга Тонконогова перевели в концлагерь Флоссенбюрг, где он работал на каменоломнях, а затем изготавливал запчасти для самолетов "Мессершмидт".
Пребывание в этом концлагере было очень тяжелым. Когда в июне 1944 года его вместе с другими генералами перевели в концлагерь Дахау, они были настолько истощенны голодом, что не могли держаться на ногах и ходили только с поддержкой кого-то другого.
Концлагерь Дахау (июнь 1944 – май 1945 года)
Концлагерь Флоссенбюрг с апреля месяца начали переоборудовать под авиазавод. В лагерь начали пригонять рабочих-специалистов из Франции. В связи с этим командование вынуждено было ослабить дисциплину, облегчить режим, улучшить питание, запретить издевательства и избиение, заменили зверобоев (КАПО – привилегированные заключенные в концлагерях Третьего рейха, работавшие на администрацию), которые классически издевались вначале. Улучшили бытовые условия. Таким образом, концлагерь перестал быть карательным лагерем смерти и похожим стал на обыкновенный рабочий лагерь закрытого типа. Следовательно, таких рабочих, как мы, офицеры, не специалисты и политически не благонадежный народ, гестапо знает; они очистили лагерь от большевицкой заразы основной массы военнопленных, согнав нас в концлагерь смерти в надежде использовать нас как рабочую силу насильственным порядком, причем в кругу уголовного элемента, на которых никакая агитация не подействует.
Во Флесенберге остались, или вернее оставлены гестапо были: Фанштейн (КАПО), его холуй полковник Макаренко, кроме того – парикмахер генерал-майор Павлов. Эти люди были не опасны, а даже и полезны, и они спокойно жили до конца войны. Правда, одного из них – Фанштейна – убили наши во время освобождения, а его холуй до сих пор здравствует дома.
Дахау – политический лагерь, за проволокой которого содержалась группа Тельмана и видных революционных деятелей различных стран; атмосфера совершенно другая, чем в Флесенберге.
продолжение следует