Так тесно в божьем храме от людей,
Поправших символ веры; в отчуждении
отступники стоят у алтарей
и заклинают небо о спасении.
Так душно от надуманных идей;
Фрагменты бесноватого эскорта
снабжают правом дух секретарей -
Быть тоникой господнего аккорда.
Жонглируют укладами вождей,
Лишь чтущих превосходство плотской ложи,
Возводят в ранг льстецов и бунтарей,
Увязнувших в духовном бездорожье.
В соборе мёртв всевышний элемент,
Служением "во имя" метят души;
Божественного слова рудимент
настойчиво срывает спазм удушья.
И слышен шёпот: "Господи, мы - прах",
Но тронуть этот "прах" себе дороже,
Несут богослужение в кругах,
Где вера и любовь, увы, не гложут.
Толпятся жертвы, метя на престол,
Дух мечется на паперти, рыдая;
Прорваться сквозь скептичный частокол
дозволит милость вечная, святая.
Молитвой орошённая судьба,
И доминанта нравственной доктрины
избавят дух от тезисов раба,
Предстанет мир духовный властелином.
Омой алтарь отмоленной слезой,
Твоя душа лишь Господу повинна,
Служи вовеки истине простой,
Для благости великой, ради Сына.