ленивый летний мой язык,
неповоротливый, тяжелый,
он легкомысленно привык
за месяц вовсе не болтать
и к мыслям летним, тоже квёлым,
фонем совсем не подбирать;
зачем? когда под небом синим
плывут, описаны давно
цветистым языком старинным
и нынешним волапюком,
плывут, торжественно и строго,
бросая тени свысока,
плывут, не смей фонемой трогать
и в знаки грубо облекать,
плывут большие неземные,
раздув воздушные бока,
и вместе с ними,
вместе с ними
плыву и я,
легка.